Дракон всегда прав (СИ)

Хихикнул. Насколько это верно. Только подумал, что сегодня наконец-то Маша его будет, как друг уже в полной боевой готовности.

Подозрительно молчал бескрылый. Уж кто-кто, а он должен первый плясать от радости.

«Что, друг мой внутренний! Сегодня исполнится наша мечта», — попытался расшевелить его Алекс.

«Держи карман пошире. Лучше сходи в туалет и подрочи, глядишь и поумнеешь», — буркнула вторая ипостась и ушла в себя.

Маша смотрела на своё бледное отражение и мысленно прощалась… С чем она прощалась, ответить сложно. Она и сама этого не знала. Планов не строила. Да и какие могут быть планы, когда не знаешь, что завтра тебя ждёт. Какое завтра? Сегодня вечером.

Страх сдавил горло, а возбуждение защекотало внутри живота. Пальцы на ногах невольно сжались.

«Алекс, конечно же, это будет он. Не убьёт. Но достанется мне точно от него, — вздохнула. — И чего я против воли его пошла? Ясно же, не отпустит он».

Тем временем карлицы убрали ей волосы. Платье-годе из красного стрейч-сатина и панбархата. Оно выгодно подчёркивало фигуру девушки, облегая силуэт, от середины бедра резко расширяясь книзу. Грудь от декольте облегал панбархат, основа которого была прозрачная, отчего казалось, что цветы лежали прямо на коже девушки.

На руки надели длинные перчатки до середины предплечья. Тоже из панбархата. Атласные аккуратные туфельки на среднем каблучке. Хотя к наряду ей принесли вначале очень милые туфельки на тонком золотом каблучке-шпильке высотой сантиметров десять. С наружной стороны от пятки была прикреплена ажурная золотая сетка.

Маша подержала в руках красоту, но надеть отказалась. Пришлось карлицам прибегнуть к чарам и немного изменить туфельки. Каблук уменьшился вдвое, стал шире, рюмочкой. Сетку тоже пришлось убрать. Не смотрелась она на этой модели.

Не успела девушка крутануться перед зеркалом, как за ней зашли.

Несмотря на свои размеры, зал не мог вместить в себя всех желающих. Такого масштабного аукциона Касым ещё не помнил на своём веку. Кого здесь только не было: оборотни с трёх провинций, карлики и великаны Запада, шейхи и султаны Востока и даже человечки. Заявленная на аукционе девушка, которая значилась как трофей дракона, будоражила воображение. По всей стране на всех землях шла трансляция. Делали ставки, заключали пари, спорили, ругались, мирились.

А в небольшой квартире в Хивернии мирно посапывали детские носики. Им разрешили вернуться домой, хотя времени после операции прошло совсем немного. У родителей не было больше средств, чтобы малыши ещё задержались в больнице.

Мама со счастливой улыбкой поглядывала на малышей. Отец переключал каналы старенького цифрового телевизора. На новый голограммный денег не было.

— Смотри, богачам заняться нечем. Аукционы по телевизору транслировать стали. Эка невидаль, трофей дракона.

Мать накрыла малышей одеялком и подошла к столу, на котором заботливым супругом был уже накрыт ужин.

— Что-то не помню я, чтобы был объявлен конкурс на трофей. Пропустила, наверно, со всеми хлопотами.

— Тьфу ты, срамота-то какая, — в сердцах выругался отец и собрался уже переключать канал, как мать положила руку на его запястье и попросила притормозить.

— Смотри, это Леська кренделя выводит. Машкина одноклассница. Звезда местная. Я слышала от соседки, что Леська уже и замужем побывала, и развелась. Не знала, что она туда же, на продажу. Оставь, посмотрим, во сколько она оценена будет.

И правда, на огромной круглой сцене танцевал кордебалет. Касым, долго не думая, прикрепил номерки к каждой танцовщице. Но не на продажу, а чтобы гости одаривали тех, кто особо им понравился, кладя денежку на счёт. Сам же он с этого имел процент.

Телевидение он не приглашал. Оно само явилось. Журналисты, словно стервятники, слетелись отовсюду. Поначалу Касым упирался. Никогда ещё аукционы не транслировали. А потом махнул рукой. В конце концов, что здесь такого: никого не обижают, никого не унижают. Дело добровольно-принудительное.

После зажигательного танца объявили первый лот.

В кафе и барах, на площадях и в парках, везде, где шла трансляция, народ скандировал: «Тро-фей! Тро-фей!» Но первым лотом шли работники кухни.

Пять человек в белых колпаках соревновались в искусстве готовки. Им давалось не больше тридцати минут. Можно было пользоваться заготовками. Но уже через первые пятнадцать стало ясно, что лидировал повар, который пёк пирожки. Их аромат перебил все остальные запахи.

— Алекс, не хочешь прикупить себе пекаря? — Стас вытянул свои длинные ноги, навалился на спинку дивана.

Их кабинка скрыта от любопытных глаз защитной завесой.

— Спасибо, я в следующий раз, — у Алекса было приподнятое настроение. Он дышал часто и глубоко, словно марафонец на финише. — Макс, ну что, ты узнал у отца, когда будет Маша?

— Отец держит в секрете. Не дрейфь ты так, пусть сначала опустошат свои кошельки, чтобы меньше конкуренция была.

И они снова посмотрели на экран, который показывал происходящее на сцене. Теперь на продажу выставили музыкантов. Им дана была тема, и они должны были дать интерпретацию. Лидировал саксофонист.