Дракон всегда прав (СИ)

– Что случилось с Ником? – спросила тогда Маша.

– Его биологическая мать попросила сделать кесарево на два месяца раньше. Мы не могли её принудить, так как ненависть матери к малышу могла привести ещё к более ужасным последствиям, чем ранние роды. Но мы не знали, что она ненавидела его с первого дня. Она думала, что Драйк на ней женится, и она займёт моё место. А не вышло. Память ненависти настолько глубоко вошла в сознание Ника, что мы никак не могли её выжить. А тебе, человечке, он поверил. Сейчас Нику значительно лучше. Он переживает подростковый период. Если так и дальше пойдёт, он догонит свой биологический возраст, – и драгиня вздохнула.

– Вам жаль? – спросила Маша.

– Немного. Он такой трогательный малыш. Но дети должны взрослеть. Впрочем, я думаю, что ваш сорванец ещё мне задаст жару, ведь в нём будет твоя неуёмная энергия, Маша, и настойчивость от Алекса.

Наблюдая за Машей, врач однажды вызвал Алекса. Они о чём-то долго разговаривали. Домой мужчина вернулся задумчивым.

Вечером, сидя у ног своей любимой, он положил ей голову и произнёс:

– Не знаю, обрадует тебя или нет, но малыш развивается по человеческому ритму. Он родится через девять месяцев, как у вас, у людей. Но как он родится… Я не знаю, и никто не знает.

Схватки стали каждые четыре минуты.

– Как только отойдёт пробка, будем кесарить. Должны успеть, – врач улыбнулся девушке.

Она лежала на высокой кровати и гнала Алекса:

– Это некрасиво. Я хочу, чтобы ты меня запомнил… – она замолчала. Назвать себя красивой язык не поворачивался.

– Не говори ерунды. Я обещал быть с тобой и в горе и в радости. Ты поступаешь нечестно, хочешь первая увидеть малыша.

Ему подали низкую скамеечку. Алекс сел на неё. Взял в свои руки руку Маши.

– Моя магия будет помогать тебе.

В этот момент она закричала. Напряглась. Успокоилась.

– Больно, Алекс, очень больно. Уходи. Я некрасивая, уродливая.

– Маша, не говори ерунды. Я уже сказал, что не уйду. Помнишь, ты обещала слушать меня всегда и во всем, потому что дракон всегда прав? Вот и слушай. Дыши, дыши носом. Не ртом. И отдыхай между хватками. Мы зря, что ли, вместе в школу партнёрских родов ходили? Маша, смотри на меня. Давай, милая, давай.

Его рубашка намокла от пота. Словно не она, а он рожал.

– Есть, пробка, – услышал он голос врача. – Срочно наркоз, будем кесарить.

Но тут же его перебил другой голос:

– Не получится. Он пошёл. Давайте проколем пузырь.

– Но скорлупа… Она сломается и порежет и маму, и ребёнка.

Маша снова закричала. Она что было силы, вцепилась в руку Алекса. Он руководил ею:

– Дыши, дыши. Не тужься. Всё хорошо. А теперь давай.

«Бескрылый, гони магию, чего ты ждёшь. Топи скорлупу», – подгонял он внутреннего.

«Ты там разбирайся, а я свою работу знаю. Как родит, за бескрылого получишь, понял?»

Алекс чувствовал, как его силы уходят вместе с магией. Капельки пота выступили над губой. На спине рубашка прилипла. Глаза слипались. Но он заставлял себя держать контроль.

За дверью Амелинда держала за руку маму Маши:

– Вы знаете, какая у вас девица! Она такая настырная… – кого она успокаивала: себя или родственницу. Бросила взгляд на мужа.

Драйк стоял в углу. Глаза закрыты. Указательные и большие пальцы соединены в кольце. Магию перегоняет. Судя по виду, магии требуется много. Если не хватит, тогда она подключится.

– Пошёл. В чём-то белом… Смотрите, скорлупа, она размягчилась. Она стала как плацента, – но Алекс не смотрел на врачей. Их слова долетали до него словно сквозь вату.

– Маша, ещё разок. Последний, и он родится, а ты отдохнёшь. Моя девочка, давай. Ну.

И снова раздался крик. Бледная, вся в поту, она повернула лицо к Алексу. Слабо улыбнулась побелевшими губами.

– Прости, любимый, – глаза закрылись.

– Родители, смотрите, какой у вас малыш.

Врачи уже сняли белую оболочку, в которой дракончик появился на свет. Он расправил крылья и взмыл под потолок, сделав там сальто, упал прямо в руки Алексу.

На какой-то миг Алекс выпустил из своих рук Машину. Поймал малыша. Поцеловал его, передал врачам. А когда вернулся, то понял, что жизнь покинула Машу.

– Пойдёмте. Вы нужны сыну, – медсестра тронула его за плечо.

– Пусть им пока бабушка займётся. Я… – он замотал головой. Взял её руку, как тогда, в хрустальном шаре, заключил между своими, как раковина жемчужину, и погнал свою магию. Но та возвращалась, не совершая свою восьмёрку. А он всё гнал и гнал, пытаясь пробудь жизнь в этом теле.

Горячая драконья слеза скатилась по щеке.

– Машка, прости меня, Машка. Я не должен был отпускать тебя, даже на миг. Так нечестно, ты не имеешь права уходить без меня! Маша, ты слышишь!

Врачи на цыпочках выходили из палаты. Там, за дверью, в комнате ожидания стояла тишина. Родственники смотрели на дверь. Им вынесли малыша: хорошенького зелёного дракончика. Он смешно сморщился и затрепетал крылышками.

Амелинда прижала к себе внука, но не смотрела на него. Ей очень хотелось подойти к сыну. А он всё говорил и говорил, мешая слова с горячими слезами.