Дракон. Второй шанс (СИ)

Особенно здесь были рады омегам, численность которых была, увы, заметно меньше. Когда суровая реальность заявила о себе достаточно громко и стало ясно, что на одного омегу приходится три альфы, последние стали вести себя осмотрительней, стараясь привлечь внимание противоположного пола. И это была одна из причин неписаного кодекса поведения альф. Никто не хотел выглядеть невоспитанным солдафоном, не умеющим контролировать свои желания.

Поведение сильного пола резко улучшилось. Да и отсидки в карцере за нарушения дисциплины и драки не шли на пользу отношениям. Пока ты томишься в четырёх стенах, другой, более удачливый и сообразительный соперник мог с лёгкостью завоевать внимание понравившегося омеги, а то и вовсе заставить забыть о карцернике.

Однако это случилось не сразу. Когда стало очевидно, что создать пару получится не у всех, появились те, кто желал заполучить омегу силой. Такое положение дел не устроило слабый пол, и омеги с лёгкостью получили поддержку тех альф, кто был против принуждения, грозившего перейти в рабство.

Восставших удалось заткнуть: некоторых убили, другие томились в заключении, третьи быстро отреклись от собственных слов, когда запахло жареным.

Это могло закончиться полномасштабной бурей в сравнительно маленьком стакане Холделы, грозившей уничтожить немногих, кому удалось выжить, но, к счастью, всё обошлось благополучно.

— Эй, — окликнул Шайса сержант. — Хватит витать в облаках. Полы сами себя не надраят.

Шайс промолчал, возвращаясь к уборке.

В Холделе правила были простые: если ты не спал, то ел. Если не ел, то тренировал навыки рукопашного боя. Если не боролся, то приводил оружие и арсенальное помещение в порядок. Если там было чисто, драил барак отряда. Если не занимался уборкой, то, скорее всего, проходил одну из стандартных процедур в больничном отсеке. Или помогал наверху омегам (одно из любимых занятий солдат).

Список можно было продолжать достаточно долго, но всё это было сделано с одной-единственной целью — занять головы и руки, чтобы не было времени слишком долго размышлять о той жизни, которая досталась живым от предков.

Жизнь среди ядерных пустынь, высушивших мир до хрупкой кожуры, была пропитана потом титанического труда. Но если прибавить к этому невозможность дышать свежим воздухом полной грудью и ласкать усталыми глазами синеву неба, то находила печаль, зелёная тоска и уныние. Шайс улавливал отголоски серых мыслей в десятках пар глаз, стоило поймать чей-нибудь повисший в бесконечности взгляд.

Дракон прекрасно понимал, что вырванные из привычной среды существа нелегко приспосабливаются к новой жизни. Пусть даже это поколение уже не помнило мир, каким он был когда-то, но они слышали о потерянной красоте и чувствовали, как им всем не хватает чего-то. Вырви птенцам крылья и не показывай неба, отбери у дракона огонь и отправь вечно блуждать по поверхности, это странное чувство потери будет вечно гнать вперёд, заставляя грудь кипеть от неясных желаний. Кипеть и сходить с ума… пожалуй, именно труд и дисциплина стали основой нового общества, иначе…

— Папа поговаривал, что слышал от деда, будто раньше зелени было так много, что она росла где вздумается, и находились идиоты, травившие растения и почву, чтоб не росло ничего больше, — раздавались чьи-то позаимствованные воспоминания после отбоя.

— Дебилы.

— Брехня это.

— Заткнись, Тик.

— Я тоже об этом слышал.

— И уши развесил. Росла, как же, — насмешливо фыркнул Тик, как делал это всегда, когда речь заходила о времени До.

— Разговорчики, — одёрнул сержант и все немного угомонились.

— Да ладно тебе, Диерт. Завтра выходной, вот мы и настраиваемся на нужную волну.

— Лучше спите, а то на танцы сил не останется, — Сержант явно не поощрял пустого трёпа.

«У-у-у», — раздался низкий гул в унисон, сдобренные сдавленными смешками.

— Да чтоб Вас! Спать, я сказал! — разом вскипел сержант, стараясь не орать, чтобы не слышали соседние отряды.

— А Гитами на тебя-то, Диерт, вон как посматривает. Наверное пригласит завтра.

Когда воспоминания о том, чего никто из них никогда не видел, сходили на нет, разговоры переключались на другую, не менее волнующую тему — омеги.

Имя незнакомого омеги уже всплывало урывками несколько раз, и, насколько сумел понять Шайс, всегда хранивший молчание во время традиционной трескотни с перепалками перед сном, Гитами был омегой, зацепившей сержанта. То, что он нравился, было очевидным судя по тому, насколько быстро выходил из себя обычно сдержанный сержант.

— Ещё одно слово, Варт, и отдраишь толчок собственной зубной щёткой.

— Да я-то что? Я ж добра вам желаю, сержант.

— Чистый пол — невероятное добро, Варт.

Острота сержанта понравилась рядовым, и они дружно душили смешки и подначивали товарища проявить широту души и попахать во благо общества.

— Шайс, — окликнул вдруг дракона кто-то по имени, унимая остальных. — Хочу узнать у тебя по поводу твоего друга. — В помещении в момент воцарилась тишина. — Вы с ним вместе?

Кажется, вопрос задавал Бридан, широкоплечий альфа с добродушным выражением лица. Впрочем, это было совершенно не важным.