Дракон выбирает судьбу

Мальчик издал длинный горестный вздох – отступил в сторону, поковылял к дверям, словно марионетка. Помощники Сальцхоффа приняли его, выпустили из зала – живым. Шелла выпрямилась – медленно, словно идя в воде, она приблизилась к плахе и с той же кукольной покорностью опустилась на колени. Положила голову на деревяшку, пропитанную чужой кровью.

– Нет, – прошептала Джемма. – Нет, Андреа, пожалуйста, я очень тебя прошу.

Сальцхофф прошел к плахе упругим, почти танцевальным шагом.

Взялся за топор.

*** 

Кажется, Джемма упала в обморок, когда изящно причесанная голова драконицы отделилась от тела. Все качнулось, укуталось в серый бархат, потеряло смысл. В воздухе повис тяжелый запах бойни – Джемма ничего не видела, но знала, что Андреа подхватил отрубленную голову за волосы и вышвырнул в окно.

Ни один дракон больше не подожжет человека ради забавы. 

Ни один дракон больше не будет владеть живой драконьей долей.

Ни один дракон…

Андреа устало запрокинул голову к потолку, словно хотел получше рассмотреть фреску. Его лицо заострилось, покрылось румянцем, наполнилось внутренним светом – он исполнял свой долг, он следовал своей сути и открыто наслаждался тем, что делал. Джемма не видела его лица – но знала, что сейчас он выглядит именно так: античным героем, который победил чудовище.

Зал наполнился криками. Очнувшись, Джемма увидела, что лежит на полу – Гилберт осторожно хлопал ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Драконы кричали, рыдали, говорили – все одновременно, и никто, никто из них не мог сопротивляться. Никто не выпустил пламя в сторону Сальцхоффа.

Власть драконов и их огня подошла к концу. Пришел человек. Победил.

– Не смотри туда, – попросил Гилберт. Он сейчас выглядел так, словно часть его умерла вместе с драконицей, и Джемма поняла, что через несколько мгновений потеряет его навсегда. – Не смотри, пожалуйста.

– Фро Шелл? – услышала Джемма. Гилберт помог ей подняться, и она увидела, как Стивен Шелл, который совсем недавно называл ее сучкой Сальцхоффа, вышел вперед из толпы.

– Пусть мои дети живут, – негромко, но отчетливо произнес он. – Заберите мою голову, но оставьте их в живых. Макс, он… – лицо Шелла исказилось от внутреннего рыдания, которое он не мог выплеснуть на поверхность. – Он дурак, но позволь ему жить. Забери в казну все, что мы имеем, но пусть он живет. Его женщина ждет ребенка…

Джемме хотелось рассмеяться. Надо же – дракон смотрел в лицо своей смерти и верил, что сумеет с ней договориться. Пытался выпросить жизнь… Сальцхофф кивнул.

– Хорошо, пусть будет так. Прошу, фро Стивен, займите ваше место.

Гилберт прижал Джемму к себе – уткнувшись лицом в его пиджак, Джемма сказала: не кричать. Не кричать, не плакать, не выть от смертного ужаса. Если бы Сальцхофф устроил казнь где-нибудь в центре Марнабера, то люди прыгали бы от счастья. Люди были бы в восторге.

Глухой удар. Звук падения.

Джемму стало тошнить. Не оборачиваясь к месту казни, она знала, что происходит – тело дракона рухнуло на пол, а голову вышвырнули в окно. Там, должно быть, уже собираются зеваки, оттуда доносится шум бескрайнего человеческого моря, там расплескивается неудержимое, бесконечное счастье.

Люди очень долго ждали справедливости. И пришел драконоборец, который принес ее и дал им вместе с драконьими головами.

– Фро Финниган? Чью голову вы выбираете?

Джемма обернулась – Финниган с усилием отцепил от себя сына, который хватался за его одежду. Казалось, широко раскрытые глаза мальчика готовы были вывалиться из орбит. Дракон оттолкнул ребенка – тот споткнулся, упал, заскользив по паркету к плахе, и Джемма услышала, как мальчик скулит: тонко, обреченно, словно замерзающий щенок.

– Забирайте его. У меня есть еще дети, – равнодушно ответил Финниган. – И вообще, я хочу жить.

Семеониди удивленно покачал головой. Джемма вспомнила, что пару лет назад в газетах писали о том, что у фармацевтического короля родилась дочь. Впрочем, Андреа тоже выглядел искренне удивленным таким поворотом. Он прошел к мальчику, помог ему подняться и заботливым, очень искренним жестом провел ладонью по его лицу, стирая слезы.

– Ну будет, будет, – негромко произнес он. – Не плачь. Все хорошо.

Финниган качнулся. Почти как наяву Джемма увидела, как от его рук, ног, головы утекают нити – кукловод взял в руки марионетку и повел ее к окну. Мальчик дрожал всем телом, словно его скрутило тяжелой простудой.

– Не смотри туда, – прошептал Гилберт, но Джемма не могла не смотреть.

Огромный темно-зеленый ящер взмыл над городом. Небо гудело от мощных взмахов драконьих крыльев, и пламя, которое расцветало алыми лепестками в драконьей груди, расплескивалось, словно кипяток из забытого на огне чайника.

Дракон захлебывался огнем и не мог его остановить. Мальчик смотрел в окно, и в его безжизненных глазах отражалась тень умирающего отца. Того, кто предал.