Дракон выбирает судьбу

Он не договорил. Он видел, как наяву – разрушаются драконьи башни, величественные ящеры кружат в небе и падают, охваченные собственным пламенем. “Мы сами уничтожим то, чем владеем, – подумал Гилберт. – Потому что мы слишком долго правили миром, и власть лишила нас рассудка”.

Он боялся увидеть сегодняшний выпуск “Ежедневного зеркала”. На первой полосе – старина Ларри прослушивает офис Андреа Сальцхоффа. Дальше дракона судят за нападение на человека. Господи, еще несколько недель назад мир был привычным, познаваемым, спокойным. Еще несколько недель назад драконьи башни были несокрушимы – но уже тогда Гилберт чувствовал, что к ним идет что-то страшное.

Его охватывало жутью. Тоскливой липкой жутью. Он держал Джемму за руку, и эта рука была якорем, способным удержать его в бушующем море. Дать хоть какую-то опору.

– Пообещай мне, что не будешь покидать дом, – попросил Гилберт. – Я прошу тебя, пожалуйста, пообещай.

Джемма посмотрела ему в лицо, вопросительно подняв бровь.

– Тебя уже довели до кровоизлияния, – ответил он. – Не хочу, чтобы папаша Шелл закончил начатое.

– Кстати, Сибилла носит его внука, – сообщила Джемма, и Гилберт устало понял, что на сегодня с него хватит, он уже устал удивляться. Сначала договоренность с Сальцхоффом, потом Джемма в суде, теперь еще и это.

– Откуда ты знаешь?

– Она заходила сегодня днем. Хотела поинтересоваться, как мне живется, когда я знаю, что мой муж бросил свое дитя, – Джемма печально улыбнулась и добавила: – И она очень живо отреагировала на один мой намек.

Зная повадки семьи Шелл можно было уверенно сказать, что Сибилле недолго осталось распевать свои песенки. Стивен не сожжет ее, как сделал бы раньше – просто спрячет в каком-нибудь тихом месте, откуда Сибилла уже не выйдет. Потом объявят, что женщина и ребенок умерли при родах, и на этом все закончится.

Фрин Бувье вела опасную игру. Проиграла.

– Я боюсь за тебя, – признался Гилберт. – Я люблю тебя и очень боюсь. Наш привычный мир рушится, и мне никогда еще не было так страшно.

Джемма посмотрела на него с беспечной ободряющей улыбкой. Легонько поцеловала – от поцелуя веяло зеленой травой, дождем, надеждой.

– Ты прав, мир рушится, – согласилась она. – Но мы с тобой устоим.

Глава 9

– Клянусь при осуществлении своих полномочий Президента уважать и охранять права и свободы граждан, соблюдать и защищать Конституцию, хранить безопасность государства, верно служить моему народу…

Ларри Брук подал в отставку через четыре дня после того, как в “Ежедневном зеркале” вышла первая статья о прослушке в офисе Сальцхоффа. На следующий день пресса словно с цепи сорвалась – журналисты вцепились в старину Ларри так, как стая борзых не вцепится в старого волка. Джемма больше не написала ни одной статьи – когда она садилась за печатную машинку, ее вдруг охватывало липкой жутью.

Брук никогда не был дураком. Он не приказал бы нашпиговать жучками все телефоны и углы в офисе, если бы у него не было для этого достаточных причин. Джемма чувствовала, что он чего-то испугался – и это не был страх разоблачения или потери карьеры.

Это был страх за свою жизнь, и она тоже боялась, хотя понятия не имела, почему боится.

Через два дня после отставки состоялись внеочередные выборы, и Джемме казалось, что она превратилась в листок, подхваченный ветром – и вот ее несет куда-то вместе с остальными беспомощными сухими листками, и она не способна ни остановиться, ни сопротивляться. И страшнее всего было то, что она видела: город переполнен счастьем. Люди шли к избирательным пунктам, словно на праздник – пели, несли детей на плечах, бухали хлопушками. Они шли выбирать своего человека, того, кому верили, того, кто закрывал их от чудовищ – еще совсем недавно Джемма тоже была бы счастлива, но теперь что-то ей мешало. Что-то было занозой в голове, и она не могла от нее избавиться.

“Не было никакого драконьего воздействия, – сказала она себе, опуская сложенный бюллетень в урну. Крестик стоял в графе “Против всех”. – В тот день в офисе случилось что-то еще. И оно разрушило меня”.

И вот президент Сальцхофф убрал ладонь с темно-красного тома Конституции – девяносто два процента это не шутки, еще ни один избранный лидер не получал такой поддержки. Джемма, которая сидела рядом с Гилбертом в Большом зале дворца Гемериди, сердце страны, сжала руку мужа, вновь ощутив прикосновение жути.

Все было правильно. Все было так, как должно быть. Драконы сдержали слово и позволили тому, кто всегда ненавидел их, подняться на недосягаемую высоту. Когда они собирались на церемонию инаугурации, Гилберт сказал, что Джереми Уилкока привезли из Барахайта. Джемма представила алую подарочную коробку с бантом, в которую упаковали связанного дракона – что ж, после церемонии и торжественного банкета Андреа откроет свой подарок.

Только вся беда была в том, что теперь ему требовалось намного больше.