Дракон злой королевы

Вместо него на выступающем балконе, где проходила ее коронация, были другие. Впереди, в нескольких шагах от нее, стоял Филип. Его лицо выглядело каменным, а взгляд – отсутствующим. Киара приказала Амоа не дать тому выйти из-под гипноза, и поэтому юный герцог был спокоен и безмятежен.

— Могу устроить огненное шоу прямо сейчас. Продемонстрируем всем мощь твоего правления. Запустим в небо ослепительные огненные цветы, достойные правительницы Диагона? — хмыкнул нианец искушающим тоном.

Это действительно могло понравиться людям, но Кае казалось, что будет правильнее, если она сама произнесет речь. Скажет хоть что-нибудь.

Вот только собраться с мыслями было не так-то просто.

Рядом стояли близнецы Этраж, которых она приказала разыскать. Последние недели они провалялись дома с отравлением и сейчас были похожи на оживших мертвецов. Они стояли плечом к плечу друг к другу, и каждый раз из двенадцати, что палач заносил свой топор, крепко зажмуривались.

И на них же список присутствующих аристократов заканчивался. Были еще Амоа и Вайоли. Последняя наблюдала за казнью с любопытством ученого и периодически что-то черкала в маленькой книжечке. Киара была рада, что во время попытки переворота та выжила. Рассеянная девушка, увлеченная своей работой, вызывала приязнь. И, вместе с тем, порой ей казались странными взгляды, которые та бросала на стоящего позади трона Амоа. Впрочем, вполне вероятно, это было вызвано тем, что так усиленно обсуждалось как при дворе, так и, кажется, во всем Диагоне — чужестранец из Ниана и есть тот самый дракон королевы.

Перед тем, как подняться с вынесенного специально для сегодняшнего дня на балкон трона, Киара расправила невидимые складки на платье. Обычно она не носила такие длинные, предпочитая не стеснять свои движения лишней тканью, но сейчас оно служило броней.

Стоило ей встать, как толпа моментально затихла.

— Сегодня знаменательный день. Потому что впервые за многие годы на эшафоте оказались благородные. Потому что впервые за многие годы закон оказался един для всех, независимо от происхождения. Бедные и

богатые, знатные и нет, мужчины, женщины, дети — вы все — подданные Диагона. И я сделаю все для того, чтобы жизнь каждого из вас стала лучше.

Слова разлетались по площади. Громкие лозунги, это было то, чего от нее ждали. Кая не была уверена, что сможет действительно помочь каждому. Экономика Диагона была разрушена, впереди маячили зима и призрак голода. Армию необходимо было чем-то кормить, а распустить не позволяла напряженность с соседями.

Ей даже в какой-то момент подумалось, что в ее ситуации идеальным решением будет самой развязать войну, и она даже уже почти решила вставить какой-нибудь воодушевляющий пассаж на тему защиты родины и необходимости поквитаться с врагами, как увидела рыдающую женщину с ребенком у телеги с казненными.

Кая никогда не отличалась особой эмпатией, да и вид младенцев ее не умилял. Родители с малых лет объясняли ей, что собственных детей у нее не будет, и она даже не думала о такой возможности для себя. О том, хочет она этого или нет. Все равно если бы слепого спросили, хочет ли он одежду определенного цвета.

Но отчего-то чужое горе задело. То, что для одних благо и необходимость, для других величайшее бедствие. Всегда будут те, кто ее ненавидит.

Мальчик сидит на руках у матери и смотрит недетским взглядом. Будет ли ненавидеть ее этот ребёнок?

А все от того, что предатель не умер полностью, от него осталось его продолжение…

Кая тряхнула головой, отбрасывая эту мысль как опасную. Так недалеко и до истребления целых семей дойти, а это уже за гранью добра и зла…

И, тем не менее, не от всего получалось отмахнуться. Кое-что так и свербело в голове, не давая закончить речь как следует.

А что останется после нее? Что станет ее продолжением?

— Мы построим лучшее государство, лучший мир. Мир, где каждый получит именно то, чего он заслуживает.

Она сама не ожидала той бури восторга и ликования, в которую мгновенно окунулась. Несомненно, каждый из тех, кто слышал сейчас ее, считал, что именно он заслуживает самого лучшего.

Кивнув напоследок людям, она наконец покинула балкон.

— Чем займемся теперь? Сожжём какой-нибудь храм, устроим веселую пирушку или завоюем чужое королевство? — Амоа поймал ее около лестницы, ведущей в Северную башню. Его шутливый тон не вязался с беспокойством, сквозившим во взгляде.

Мужчина был одет в офицерскую форму армии Дигона, хоть и не имел к ней никакого отношения. Она смотрелась на нем слишком формально и чужеродно, но Кая очень надеялась, что сможет таким образом «внушить» солдатам мысль, что дракон также часть их армии.

— Так вот чем ты занимался в Ниане? — хмыкнула Киара. — Неудивительно, что тебя там не любят.

— Любовь непостоянна. Чужая ненависть куда более надежное понятие.

Амоа коварно растянул губы, демонстрируя идеальные зубы. У крестьян в его возрасте таких быть не могло. Интересно, а они настоящие или измененные магией? А вдруг вся его внешность — это тоже результат магического воздействия?