Драконье царство

— Интересно, будет ли тогда, при простой телепортации, смещение как-то влиять на перенастройку буфера? Проблема ли это только «времени», или пространства тоже? Или подобное смещение окажется слишком незначительным для возможных побочных эффектов?

— По одним вычислениям трудно сказать.

— Но прямо здесь, рисковать, наверное, уже не стоит? Хотя потом — кто знает, будет ли шанс вообще? — Хотя руководство Союза было предупреждено о некоем эксперименте, время и точное назначение которого было слегка замято. — С другой стороны, с такими возможностями можно столько всего натворить…

— Мм? — отец приподнял бровь, чуть повернув голову, но не сводя взгляда с аккуратного свертка.

— Неважно, — сказал я.

— Думаю, да, здесь не стоит. Эксперимент может слишком затянуться.

— И даже забросить нас в совершенно непредсказуемое измерение, только предположительно соответствующее этому времени, по неизвестно какой шкале. И уж как оттуда переместиться в исходную точку…

— Пока не будем.

— Жаль, конечно.

— Есть немного. Но не все сразу. Занимает слишком много времени.

И они отбыли. Вчера же, через полдня после того, как Гавейн, Галахад и Мордред умчались в разгорающуюся зарю на поиски своих «каледонских вепрей».

— Не наделай глупостей, и не вздумай захватить еще полмира, пока нас не будет, — весело пошутила на прощанье Линор, поправляя нарядную упряжь на своей ухоженной лошадке, пританцовывающей на месте и возбужденно потряхивавшей гривой, тянясь к хозяйке мягкими губами.

— Что значит «еще»?! — удивился я почти покоробленно. — Я еще и первую половину не захватил!

— Мало ли, — усмехнулась Линор. — Я помню сказки про поход на Рим!

— Задержитесь надолго — будет вам Рим! — пообещал я зловеще. — И Святая Земля тоже!

Она засмеялась и рассеянно поцеловала меня в щеку.

— Никогда в тебе не сомневалась!

— Имейте в виду! Я не шучу! — проворчал я в ответ.

— Ты же еще даже не захватил Ирландию, — в ее голосе прозвучало снисходительное пренебрежение, и почему-то на это отвечать уже не захотелось. Это все были шутки, но отчего-то уколовшие, оставившие настоящее чувство неудовлетворенности. Как будто все это могло быть зачем-то нужно. Как будто то, что было — было слишком мало. Но на самом деле, это ведь было не так. Это уже было чересчур. Но если задуматься, то что и почему должно было нас сдерживать, раз уж начало положено? Кому нужна наша осторожность, в мире, слишком далеком от нашего? Да и в нашем собственном, говоря откровенно? Все есть как есть. Если что-то возможно — значит, это возможно — не больше и не меньше.

Я только улыбнулся и подсадил Линор в седло. В помощи она ничуть не нуждалась, но должны же мы как-то выражать свои привязанности.

Нет, конечно, мне было совсем не до Ирландии и не до Рима. Это шутки, только шутки, и легкое сожаление, несмотря ни на что, о том, что мы тут не останемся. Ностальгическое, легкое, и абсолютно ни к чему не обязывающее. Хотя я почему-то злился.

Смесь того, что все возможно, и все необязательно. И тревога из-за этого. Должно ли так быть? Всепоглощающая зыбкость.

Как вот этот союз с Гвенивер. Которую я остался встречать во внезапном полном и странном одиночестве. Наедине со своими неожиданными чувствами, которые, я не очень понимал, должен ли испытывать или сдерживать. У всех каникулы — в Каледонии, на «Янусе», а у меня — здесь…

Пока здесь не было ни Лота, ни Кадора, настроение вокруг царило бодрое и приподнятое. Кей был ужасно рад видеть родных, и за Гвенивер был рад тоже, как за сестру. Бедвира тут не было, но пожалуй, у него были бы те же чувства. Если бы я не отослал его подло на Север, лишив этой встречи.

Неважно, насколько это было правильно или неправильно, я ведь тут сам себе правило! — Тепло поприветствовав братскими объятиями Леодегранса и Эктора, я двинулся прямо к изукрашенной лентами и серебряными бубенцами повозке, вызвав в толпе собравшихся возбужденное замешательство и, отвесив глубокий почтительный поклон графине Элейн, протянул руку Гвенивер, чтобы помочь ей сойти. И едва она меня коснулась, весело подхватил ее, закружил, и лишь затем опустил на землю. Что-то тут было правильно, что-то нет, но все вместе вызвало бурную радостную реакцию, как сталкивающиеся тучи вызывают молнии и проливаются ливнем. Все были счастливы! И это было почему-то чертовски странно. Я испытывал одновременно благодушие и какое-то коварное злорадство, разделившее мое сознание ровно пополам. И эта двойственность ничуть мне не мешала. Скорей, наоборот. Неискренность позволяла быть искренним, чего порой никак не допустишь без этого странного фона. Я был рад Гвенивер, чего сам от себя никак не ожидал. И встречал ее без всяких сомнений и смущения.