Драконье царство

Моргейза молча чуть склонила голову.

— О, это не ты, Моргейза! — засмеялся я. — Тебя подменили! Кто это сделал? Сиды? Тролли? Ангелы небесные?

На ее щеках наконец проступили ярко-розовые гневные пятна.

— Почему ты вдруг решила сделать вид, что боишься меня? — спросил я уже без насмешки. — А может быть, подменили меня, а не тебя?

Моргейза сильно вздрогнула.

— Знаешь, это было очень давно. Для меня. И в то же время, не очень, всего-то чуть больше десятилетия назад. В твоей жизни и в жизни Кадора это не такой уж большой срок, правда?

Она снова дернулась. О, так она действительно боится?.. Как мило.

— И вы оба думали, что я вполне могу быть жив. Потому что понятия не имели, куда я делся, после того, как меня унес дрессированный медведь…

Моргейза наконец вскинула голову и звонко воскликнула:

— Артур!.. Кто бы ты ни был!..

— Вот даже как! — Ее глаза стали совсем темно-синими, с оттенком скользящей черноты — очень похожей на отчаяние. Тень от ресниц? Тень от крыльев ворона. Она замолчала. Не продолжая, плотно сомкнув губы. — Но теперь вы знаете еще кое-что. Мало того, что я снова появился. Снова появился Мерлин. Но и этого мало. Потому что появился еще один человек. Вы не знаете его. Но уже прослышали, что мы похожи как две капли воды. Правда? И вы даже знаете, что он прибыл из Корнуолла. Там, где потерялся когда-то мой след. И теперь вы даже не знаете, кто из нас настоящий! И какие силы преисподней связаны с нами обоими!

— Артур!..

— Я ведь не очень похож на настоящего, правда?! Так кто я? Порождение волшебства? Мстительный демон? Который носил некогда имя Эрик, и пришел с Драконьего берега, вместе с драконом, сошедшим с неба! Потому что на самом деле «Артур умер»!

Она попробовала вскочить на ноги.

— Сиди спокойно, Моргейза! Я тебя не трону.

Она застыла на месте, и ее глаза широко распахнулись в ужасе, когда я медленно и довольно зловеще извлек из ножен Экскалибур.

— Ты видишь его? Меч королей. Меч моего отца Утера, которого ты ненавидела всей душой. — Я не чувствовал, что говорю хоть слово неправды. Если все здесь соответствовало паутине в моем мозгу, само наличие когда-то Утера было подстроено под мое собственное сознание, под меня самого. Этот мир так же принадлежал мне, как им всем, может, даже в большей степени. Потому что слишком многое в нем соответствовало нашим фантазиям, а они тут всего лишь жили. — Ты думаешь, он или я здесь — просто так? А может, на самом деле, я сам вернувшийся Утер?

Мне показалось, что Моргейза сейчас завопит в неконтролируемом ужасе. Я приложил палец к губам, и она снова застыла.

— Но вот что я сделаю сейчас. Не бойся.

Я наклонился и положил меч на пол между нами. Стальную, остро отточенную границу. Она продолжала завороженно смотреть на нее, как на змею. И я понял, что она правда успокоилась.

— Ты же знаешь, что это значит?

— Что ты меня не тронешь, — пробормотала Моргейза. И впервые подняла на меня вполне осмысленный, живой взгляд. — Что бы ни случилось. Меч обычно кладут посреди постели…

— Верно.

— То есть, даже если ты не мой брат…

— Как проницательно.

— Значит, ты все-таки он!..

— Если это имеет какое-то значение.

Моргейза посмотрела в сторону и тихонько перевела дух.

— Кадор боится тебя, — проговорила она.

— О, я не удивлен.

— Многие боятся тебя. И не зря зовут тебя драконом. А ты ведь знаешь, что это значит у христиан. Которых в Британии все больше и больше.

— Знаю.

— Ты слишком много знаешь, — произнесла Моргейза как-то тоскливо.

— Многие знания, многие печали, — согласился я. — Но ты ведь и сама дракон. Не правда ли? Как же иначе? — Брови Моргейзы поползли вверх. Она была принцессой из Корнуолла, и ее родовым символом был вепрь (но разве это могло быть серьезно?), а к Пендрагонам она бы вовек не имела отношения, если бы могла. — В кого же еще превращаются оскорбленные ангелы?

— Артур… — В ее голосе была странная неуверенность. Я поглядывал на нее искоса, полуотвернувшись, но очень внимательно.

— В чем дело? Ты не понимаешь меня? Что именно вас насторожило? То, что Мерлин спросил одного из людей Кадора про дрессированного медведя… — Ну-ка, ну-ка, и что теперь, когда я вижу ее глаза, мелькнет в них? Злость?!

Растерянность и сожаление… На мгновенье. Как будто неконтролируемое мгновенье.

Внутри меня что-то начало непроизвольно оттаивать.

Не она? Неважно, какие образы могли слиться. Или даже подменить друг друга. Неважно, насколько они все могли быть похожи. Я ведь мог относиться к Моргейзе просто как к Моргейзе, не смешивая ни с какими фантазиями, дурными или хорошими. Тем более что — мне ведь по-прежнему хотелось относиться к ней хорошо. Ничего же не изменилось от всех догадок. Хотя…

— Ты помнишь это? — спросила Моргейза.