Драконьи грезы радужного цвета (СИ)

— Спасибо. Но, знаешь, как это обидно. Особенно, когда ты издеваешься надо мной из-за того, что я толстый. Вот и она тоже… — последнее он уже прошептал. Слова девчонки его явно задели куда сильнее, чем любая самая язвительная шутка Шельма.

— А тебе-то она понравилась?

— Я первым спросил!

— Ну, она хорошенькая, но, если честно, не в моем вкусе.

— Это почему же?

— Потому что я предпочитаю девушек постарше, впрочем, как и мужчин, — протянул Шельм и весело подмигнул ему.

— Мне-то хоть мог бы сказать, что не спишь с ними, — буркнул Веровек, направляясь обратно к дороге, на которой оставили Ставраса и девочек.

— С кем? — вышагивая за ним, отозвался Шельм.

— Да, с мужиками! — выпалил окончательно рассерженный его паясничеством Веровек.

— Ну, а тебе-то что до того с кем я сплю, а с кем нет?

— Ну-у-у-у… — протянул королевич, растерявшись от такой постановки вопроса.

— Неужели, беспокоишься обо мне, братец? — окончательно развеселился шут, но совершенно не ожидал, что Веровек сдавленно согласится с ним.

— Беспокоюсь.

— Братец мой милый, ты не заболел?

— Нет! — буркнул Веровек и они на пару вывались на небольшую полянку невдалеке от дороги и обнаружили Ставраса, беседующим со ставшей подозрительно кроткой цыганкой, а её маленькая сестренка так вообще сидела у него на коленях и радостно улыбалась старшей, которая смотрела на нее изумленно, но не пыталась отобрать у лекаря.

— Вернулись? — повернулся к ним Ставрас.

— Как видишь, — сгружая хворост, отозвался Шельм. Вновь притихший королевич, последовал его примеру.

— Роксаша, теперь твоя очередь, — с улыбкой обратился лекарь к цыганке, та тяжело вздохнула, высокомерно задрав курносый носик, прошествовала мимо парней и принялась разводить костер.

Шут и королевич переглянулись, Шельм пожал плечами и достал из кулона кухонную утварь, на его магические штучки эта самая Роксаша даже ухом не повела. Шуту сделалось обидно такое вот пренебрежение к его особе. А когда Ландышфуки чувствует себя уязвленным, берегись!

— Кстати, раз уж ты у нас Роксаша…

— Для тебя Роксалана, — бросила та, не поднимая головы, но в голосе было столько яда, что можно было отравиться даже воздушно-капельным путем.

— Да, без разницы, — легкомысленно махнул рукой шут, покосившись на прислушивающегося к разговору Веровека. — Так как, говоришь, зовут твоего дракона?

Руки девушки так и замерли над уже сложенным, но не зажженным костром. Но вместо нее ответил Ставрас.

— Её зовут Дирлинлильтс, и у нее довольно сильно порвано крыло, — произнес Драконий Лекарь, внимательно глядя на шута. — Мне нужна твоя помощь, Шельм.

— Конечно, — стушевался тот, — Но чем я могу…

— У малышки рваные дыры в магическом покрове, сможешь залатать?

— Как ты узнал?

— Про то, что ты делился силой с Эллинильбисталь? — уточнил тот. — Она сама мне сказала. Да и шлейф от тебя к ней тянулся, пока мы на несколько лиг от замка не отдалились.

— Я как лучше хотел…

— И чуть себя самого не извел, — с укоризной посмотрел на него Ставрас. Шут отвел глаза. Он знал, что немного не подрассчитал, но даже не подозревал, что Ставрас так легко разгадал его необдуманный маневр. — Но я очень благодарен тебе за нее, — продолжил лекарь и шут тут же вскинул глаза, голубые, огромные, растерянные и до ужаса настоящие, без маски, без паясничества и шутовства. — Сейчас же я намерен контролировать и тебя, и Дирлин. Так ты поможешь?

— Конечно, скажи, что нужно делать?

— Иди за мной.

— Но… — попыталась что-то сказать Роксалана, но её остановил Веровек.

— Не надо, — смущенно выдохнул он, не глядя на девушку. — Он же Драконий Лекарь. Если кто и сможет твоему дракону помочь, то только он.

— А ты то откуда знаешь? У тебя тоже есть дракон?

— Нет. Но будет.

— С чего это ты так уверен? — прищурилась она, краем глаза следя, как лекарь вместе с шутом уводит девочку-дракона в лес.

— Просто знаю и все.

— Сам-то ты кто такой?

— Путник, — решил не признаваться в истинном положении вещей королевич, и опустился на траву.

Ему тоже было интересно, как лекарь будет лечить малышку, но раз тот его с собой не позвал, значит, он, наверное, еще не заслужил этого. Но размышляя, Веровек поймал себя на мысли, что готов сделать все, чтобы заслужить хоть толику доверия, как лекаря, так и шута, а еще ему хотелось уважения. Хоть немного, совсем капельку, но настоящего, заслуженного, а не передающегося вместе с голубой кровью их рода. Понаблюдав, как Роксолана возится с оставленными ей припасами, он неожиданно для себя предложил:

— Может, чем помочь нужно?

— Может, и нужно, — хитро прищурилась та, и поманила ближе. Королевич подполз. — Тебя как зовут-то, помощничек?

Веровек смешался. А вдруг эта девчонка не поверит, что он просто тезка сына короля? Вдруг легко сложит два плюс два?

— Ты чего молчишь-то? — возмущенно ткнула его в бок Роксолана.

— Век — я, — выдохнул королевич и подумал, что непременно надо будет как-нибудь незаметно предупредить спутников, чтобы не выдали его. Хотя, может, они и сами догадаются, а?

— Рокси! — воскликнула та и по-мужски протянула ему руку.

Веровек осторожно пожал.

— А ты, правда, цыганка?

— А что, не видно?