Драконьи испытания: Восхождение легенды

— Отошли их, хотя бы на несколько минут, мне нужно успокоиться и сосредоточиться, имитация отнимает много сил, — велел Пиротэн и прозрачная пелена спала.

Преподаватель тут же засуетился, переставляя какие-то колбы и перебирая бумаги. А на меня свалили самое трудное! И куда я должна отослать магов, которым было велено не отходить от меня ни на шаг?

Подошла к адептам и, краснея, скорее от усердного выдумывания сносного повода, чем от смущения, попросила:

— Не могли бы вы принести чего-нибудь поесть? Я сегодня не завтракала. Да и ужин вчера пропустила.

— Рэши, — коротко бросил Айсек и оборотень молча покинул кабинет.

— А он один точно справится? Бакалавр Пиротэн тоже голоден, — жалко пролепетала я.

Айсек резко встал, усмехнулся и поинтересовался, не у меня:

— Неужели вы действительно думали, что я не распознаю маскировочную магию третьего уровня, Пиротэн?

— Была такая надежда, вы частенько пропускали занятия, адепт Лесли, — прекратив создавать видимость величайшей заинтересованности содержимым удерживаемой в руке колбы, ответил преподаватель. Содержимое, к слову, у меня вызывало лишь желание продлить голодание. В ней плавало что-то очень похожее на глаз, коим, скорее всего, и являлось.

— Но никогда не пропускал практикумы, — парировал Айсек. — И, как практик, я безошибочно распознаю практическое применение магии. Так что вы двое пытались скрыть?

Пиротэн смерил мага пристальным взглядом, задумался на минуту и приказал:

— Дверь запри.

Адепт неожиданно легко повиновался. Запер дверь, подошёл к нам и выжидающе сложил руки на груди.

— Позволю себе заметить, что у меня практикум ты еще не сдал, а мой предмет на вашем факультете профильный, — задумчиво произнёс саламандр.

В этот момент его глаза сверкнули отблеском пламени. Саламандры были одними из немногих, кто, невзирая на свою малочисленность, всегда пользовались уважением других рас. И у них тоже были свои легенды, которые утверждали, что саламандры являются одаренными богами повелителями огня. Поспорить с этим было сложно, ведь каждый уважающий себя саламандр хотя бы раз в жизни обращался непобедимым, неугасающим белым пламенем. Тот факт, что случалось это зачастую при рождении, и обуславливал их малочисленность. Не всякая женщина отважится рискнуть сгореть заживо, чтобы произвести на свет ребёнка.

— Намёк понял, — спокойно ответил Айсек, совершенно не убоявшись грозного взгляда Пиротэна.

Преподаватель тут же потерял интерес к адепту и с нажимом повторил, обращаясь ко мне:

— Открывай.

Теперь, когда рядом был блондин, я чувствовала себя немного спокойнее, но уверенности это прибавило немного. К столу, на котором лежал свиток, я подходила медленно и неохотно.

— Поторопись, — бесцеремонно велел преподаватель. Теперь его глаза опять горели жаждой знаний, и пусть в этом огне не было ничего магического, меня он пугал не меньше.

— А если там защита или ловушка? — попыталась найти повод для отказа я.

— Я полночи печать ножом ковырял и бечеву пытался разрезать, — воскликнул саламандр, демонстративно повернувшись на месте, мол, взгляни — жив и здоров.

— Я так понимаю, это нечто древнее с драконьей печатью? — спросил Айсек.

— Правильно понимаешь. И она сможет это открыть. Открывай!

Суеверный страх не желал отступать, но любопытство расправляло величавые, как на печати, крылья, постепенно тесня его. И вот я уже стою перед свитком, а рука тянется к бечеве. Одно лёгкое прикосновение и пломба осыпалась горсткой коричневого песка, оставив на боку свитка, в том месте, к которому она была приклеена, круглое белое пятно. Под неё время не пробралось, бумага была как новая. Концы бечёвки теперь были свободны, оставалось только развязать их, но я всё медлила. Руки дрожали, а в висках застучали навязчивые молоточки интуиции. Я чувствовала, что вреда мне артефакт не причинит, но ощущение, что по прочтении его, моя судьба бесповоротно изменится, не отпускало. Узел развязался, словно сам собой, стоило мне только коснуться шнурка.

— Разворачивай, — нетерпеливо прошептал Пиротэн, стоя рядом и до побелевших костяшек вцепившись пальцами в край столешницы.

На плечо легла рука Айсека, ободряюще сжала и отпустила. Этим жестом маг словно говорил «я рядом, ничего не бойся». И я развернула свиток.

На стол посыпались пыль и песок. Пахнуло затхлостью и чем-то незнакомым, горьковато-пряным.

— Пыльца Вечного цветка, — благоговейно проговорил Пиротэн. — Я читал про неё. Ей пересыпали письма, адресованные богам.

— А боги часом не отвечали голубиной почтой? — усмехнулся Айсек.

— Тебе бы точно не ответили, — проворчал уязвлённый преподаватель.

— А я им и писать не стал бы. Это удел наивных фанатиков, — язвительно ответил адепт.

— Практикум, — напомнил Пиротэн.

— Да я не против. Пусть будет Вечная трава, — пожал плечами маг.

— Цветок, — прошипел саламандр.

— Может, хватит? — вспылила я. — У меня в руках настолько древняя бумажка, что боюсь даже предположить, из чего она сделала, а вы тут ботаникой увлеклись.