Драконьи испытания: Возвращение легенды

— Зачем вы нас вызвали, маги? — вопросила ведьма.

И столько презрения в этом обращении было, что я на мгновение пожалела, что вообще обладаю магическими способностями. Но потом вспомнила, что, по сути, я и не маг, я дракон, и гордо расправила плечи, с интересом ожидая ответа Альтанира. Любопытно, как он выкрутится. Мы же их и не звали, случайно получилось. А чёрные ведьмы, да ещё и не одиночки, а целый ковен, это не та сила, с которой можно шутить.

Но король Горных Сариней ни словом, ни жестом не выдал факта случайного вызова. Он едва заметно кивнул, приветствуя черноволосых гостий, после чего тихо, расслабленно и даже небрежно обратился к главной ведьме… с предложением поработать на него! Разумеется, не официально и за хорошую плату.

Ведьмы загалдели, возмущаясь неслыханной наглостью «мага-сопляка», посмевшего оскорбить их гордость таким «непристойным» предложением. Но вот главная подняла руку и вновь наступила тишина. Только догорающий костёр едва слышно потрескивал, да океан шептался со звёздами. А ведьма ласково улыбнулась Альтаниру, взяла его под руку и повела вдоль берега.

— А… куда? — шёпотом спросила я.

— Да не съест она зазнобу твою, — усмехнулась ведьма с самыми длинными волосами и необычным разрезом глаз, чем-то кошачий напоминающим. — Хотя Марьянэ такая, она может, — добавила она, явно дразня меня.

Все ведьмы заулыбались, по — видимому вспомнив какую-то одним им известную шутку. Напряжение в стане чёрных заметно спало, и они разбрелись по берегу, разглядывая незнакомую местность, но неизменно держась подальше от беседующих Альтанира и Марьянэ. Жажда жертвы, крови и убийства сменилась пресловутым женским любопытством. Молоденькие ведьмы крутились возле Айсека, а Татиая подошла к Пиротэну, наверное, чтобы выяснить каким образом нам удалось совладать с прародительницей.

Я же окончательно расстроилась и села на циновку, ни на кого больше не обращая внимания. Вот, даже посторонняя ведьма, которая впервые меня видит, и та что-то про нас с Ниром поняла, одна я ничего понять не могу.

— Подвинься, — послышалось сверху.

Подняв голову я натолкнулась на внимательный взгляд ведьмы с раскосыми глазами и пересела на край циновки. Женщина улыбнулась, беззлобно, даже покровительственно. Из вежливости улыбнулась в ответ, только улыбка у меня вышла какая-то вымученная, жалкая.

— Я Салийко, — представилась ведьма, устроившись рядом.

— Фидэлика, — ответила, разглядывая свои потрёпанные ботиночки.

— Сильно его любишь? — обескуражила меня вопросом Салийко.

— Кого? — поспешнее, чем хотелось бы, уточнила я.

— Знаешь кого, но признаться даже себе боишься, трусливая, и не смотри что дракон. Хвост дрожит, как у цыплёнка, — усмехнулась ведьма.

Обидно было очень, но вместе с тем и возразить мне было нечего, потому что права оказалась Салийко, я действительно отчаянно боялась признаваться себе в каких бы то ни было чувствах к Альтаниру. А всё из-за этого проклятого ритуала единения, который ставил под сомнение искренность даже простой симпатии между нами, не говоря уже о более сильных эмоциях. А мне хотелось настоящих чувств, не являющихся следствием древнего обряда и не подвергаемых сомнениям.

— Глупая ты, — вновь покровительственно улыбнулась ведьма. И я поняла, что в действительности она намного старше, чем могло показаться. А Салийко меж тем продолжила: — Сама себе препятствия ставишь, проблемы придумываешь. Чувства они либо есть, либо нет. А откуда взялись, да почему появились — не всё ли равно?

И эта тоже в моих мыслях копается, как в собственном кармане… Замечательно просто!

— Мы только твои мысли слышим, — призналась ведьма. — Потому что женскую душу как открытую книгу читаем. Все слабости и пороки как на ладони видим. С мужчинами сложнее. Только самые сильные из нас могут заглянуть в мысли мужчины без его согласия, и то мало что понимают. А вот спутница ваша другая, вроде и женщина, а душа пустая, нет там ничего, одни капризы, как у младенца. Будто стёр кто-то всё, или отнял. Жалко её.

Я удивлённо взглянула на Салийко, и даже не нашлась что ответить. Это ж надо, чтобы чёрная ведьма кого-то пожалела!

— Не рассказывай никому, — лукаво посмеиваясь шепнула Салийко.

Я растерянно кивнула, совершенно потеряв нить разговора и теперь пытаясь вникнуть в слова ведьмы об Аэлире.

От раздумий отвлёк крик Татиаи.

— Вот дурень дурнем! — всплеснула она руками, нахмурившись и недовольно взирая на стушевавшегося под таким напором саламандра. — Я тебе что сказала? Я тебе ленточку заветную для чего дала? Вот и сиди здесь, морозь хвост! Девочку мне бедную чуть не угробил, к ироду этому угольному приволок!

Тот факт, что с погибшим «угольным иродом» у самой Татиаи явно были общие предки, ведьму не смущал. Как не впечатлило её и то, что старик действительно помог, причём ценой своей жизни.

— Вот не зря мне сёстры всегда говорили, что слишком жалостливая я. Гнать вас надо было, сразу гнать! А с морью той и сами справились бы, — продолжала разоряться ведьма.

— Я смотрю, у вас каждая вторая жалостливость от других скрывает, — прошептала я.