Драконьи истории. Книга вторая

– При одном условии. – Долгая пауза. – Никто не должен подходить к пленному до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности. Поэтому вам и вашей дочери до конца путешествия придется посидеть под домашним арестом. Не беспокойтесь, вас будут выпускать прогуляться – разумеется, под присмотром. И я лично приглашаю вас к обеду и ужину. Но можете не являться, вам подадут в каюту…

– Что вы, ваша светлость, я… я не знаю, как и благодарить!

Нита молчит, а больше ничего интересного и не происходит. Вернее, корабль буквально гудит: шушукаются в каютах дамы, переговариваются придворные, сплетничают слуги и простые матросы, но что толку? Единственное, что Трейру удалось выяснить: герцог изволил прервать увеселительное путешествие, и «Стремительный» на всех парах возвращается в родной порт, откуда до столицы рукой подать…

«Может, зов послать? – подумал Трейр, глядя в темное уже небо, перечеркнутое решеткой. – Пожалуй, стоит. Влетит мне, конечно, ох как влетит, но не пропадать же! Или подождать денек-другой? Вдруг сам выберусь? «Стремительный» не такой уж быстрый, по правде говоря, отец его легко нагонит, а если еще волна разгуляется… а она разгуляется, то до порта мы неделю идти будем, а то и больше! Ладно, подожду… Раз трогать меня запрещено, то потерплю немного. Впредь будет мне наука!»

* * *

В первый день к нему и вправду никто не подходил, только щуплый паренек, юнга, должно быть, принес миску каши и баклагу воды. Трейр терпеливо ждал, пока тот, опасливо косясь, будто на дикого зверя, просовывал провиант в дверцу кормушки (верно, для скота была клетка). А то уронит вот так, и сиди весь день голодным!

– Ты чего так боишься? – спросил он доброжелательно, взяв миску и понюхав. Не деликатес, конечно, но съедобно. Даже ложку дали, деревянную, правда, не металлическую, но хоть не руками зачерпывать. – Я не кусаюсь.

– Да-а?.. – сглотнув, протянул тот. – Я видел! Зубья – во-от такие!

– Но сейчас-то обычные, – пожал плечами Трейр, тщательно выскребая миску. Ел он быстро, харчами перебирать не намеревался, потому как последнее дело – ослабнуть от голода. – Хорошо у вас кок готовит, спасибо ему, так и передай. Хотя я еще бы два раза по столько съел, но кто ж мне даст?

Юнга стоял, хлопая глазами, потом выговорил:

– Ну это… Тебе как всем положили.

– А я разве жалуюсь? Только, парень… как тебя звать, кстати?

– Джини.

– А я Трейр. Можешь еще воды принести? Я водохлеб страшный, мне этой баклаги, – он встряхнул ее, – на два глотка. Все равно ведь корабль в порт идет, не надо так уж воду беречь, а? Господа, поди, больше вино пьют…

– Это уж как будьте-нате, – хихикнул юнга. – Принесу, чего ж. И это вот… держи, в общем. Я потом приду заберу, и миску тоже.

Трейр поглядел на ведерко, явно предназначенное для отходов жизнедеятельности, и тяжело вздохнул. Теперь он примерно представлял, каково животным в клетке… На него хоть пока не пялился никто! Вдобавок с двух сторон его загораживали какие-то ящики, не иначе припасы в трюм не поместились.

Тот же юнга, вернувшийся через час с небольшим, сказал, что герцог приказал выставить охрану и никого и близко к клетке не подпускать. Хоть господа сюда обычно и не ходят, но из любопытства могут и на нижнюю палубу, на корму прийти, соскучились уже в этом плаванье, заняться-то нечем!

Вечером ужин принес не Джини, а крепкий мужчина лет так пятидесяти, седой, с виду совершенно квадратный.

– Держи, – буркнул он, сунув миску в кормушку.

– Благодарю, – невозмутимо ответил Трейр. Мяса в каше оказалось значительно больше, чем утром, но он сделал вид, будто ничего не заметил.

– Лопаешь как не в себя… – заметил вернувшийся четверть часа спустя крепыш. – А куда что девается!

– Да я целого быка могу сожрать, – мирно отозвался Трейр. – Вроде того, что в этой клетке прежде держали. Бычка же, верно? По запаху чую.

– Ага. А вроде отмыли, – помотал головой моряк, глянул через плечо и сунул сквозь прутья решетки какой-то сверток. – На, держи, что ли. Ночи холодные. Околеешь на соломе в одной рубахе-то…

Трейр искренне поблагодарил, взяв старое, кое-где заштопанное вкривь и вкось шерстяное одеяло, и не стал говорить, что ему ничуть не холодно.

Ошейник и кандалы мешали, давили, но это можно было перетерпеть. Звякали они противно, что и говорить, и мешали слушать, а в одной из кают тем временем шел интересный разговор! Трейр замер и прислушался.

– Не кажется ли вам, сударь, что поступать так с человеком, принявшим ваше гостеприимное приглашение, попросту подло? – голос был женский, очень холодный, твердый, но в глубине его сквозила все же неуверенность. Так бывает, если в толще льда есть трещина, и рано или поздно он расколется, и гигантский айсберг отправится в свободное плаванье…

– Сударыня, я в который раз повторяю вам, что это – не человек, – отвечал герцог. – Извольте оставить ваши бредни. Вы сами, как и все на борту, видели, что под личиной обычного юноши скрывается чудовище! И я, клянусь вам, глаз не сомкну, пока он здесь, на борту!