Эдуард готов был уже спрятать листок в конверт, но пока ждал, что текст исчезнет, решил добавить еще несколько строк:
Вот так вот! Правильно. Графиня-то уж найдет управу на этого рыжего пройдоху!
Запечатав конверт, юноша бросил его в верхний ящик письменного стола и вышел в коридор – куда более спокойный и уверенный, чем пришел из дворцового парка полчаса назад.
37
Виктор и сэр Гийом прибыли на Аннау, когда во дворце было далеко за полночь, но Александра все равно еще не ложилась, изучая досье на герцогскую стражу: ну, как досье – списки личного состава с минимальными комментариями напротив большинства имен, даже происхождение было указано не у каждого бойца, что уж говорить о прочих сведениях. За этим занятием ее и застали долгожданные посланцы. Выглядели оба рыцаря усталыми, но довольными.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовалась виконтесса, второпях даже не поприветствовав вошедших.
Вместо ответа сэр Гийом извлек из-под плаща два кортика в ножнах и протянул их ей рукоятями вперед. Благоговейно взяв в руки оружие, Александра наполовину обнажила один из клинков – тот был густо покрыт уже хорошо знакомым ей узором. С щелчком загнав кортик обратно в ножны, виконтесса проверила второй – клинок выглядел точно так же.
Только тут Александра позволила себе сделать вдох.
– Рассказывайте, как все прошло, – велела она, расслабленно откидываясь на спинку кресла.
Рыцари переглянулись, и Виктор чуть кивнул, уступая право говорить напарнику.
– На Флору попали без происшествий, миледи, – немедленно приступил к рассказу тот. – Едва услыхав, что мы направляемся в их знаменитый Музей, никаких вопросов нам уже не задавали. «Седла», правда, пришлось оставить на специальной стоянке и завершающую часть пути проделать на рейсовом дилижансе – небо над Музеем оказалось закрыто. Но нам объяснили, что это всегда у них так, ничего необычного. Прибыв на место, первым делом удостоверились, что экспонаты на месте. В этот же вечер убедились, что остаться в зале после закрытия не составит никакого труда, и решили, что ночами будет караулить сэр Виктор, а в дневное время – я. Сняли комнату на постоялом дворе и принялись ждать. Четыре дня и четыре ночи ничего не происходило, а на пятый они явились. Трое. Не таясь, средь бела дня. Разбили припасенным железным прутом витрину, схватили кортики. Тут я показался и потребовал бросить украденное. У одного из них был охотничий арбалет, он выстрелил в меня, но не попал. Я выстрелил в ответ, – сэр Гийом похлопал ладонью по кобуре разрядника на бедре. – Ранил одного из них. Такого они не ожидали, обронили один из кортиков и бросились бежать. Я кортик подобрал – и за ними. Настиг в соседнем зале, выстрелил, подстрелил еще одного из воров. Тот упал. Тут уж они бросили и второй кортик, подхватили тело своего – не знаю уж, раненого или убитого – и снова бежать. Я, понятно, преследовать их не стал. Подобрал второй кортик и в общей суматохе выбрался из Музея. Что снаружи творилось – это сэр Виктор лучше расскажет, – повернул он голову к товарищу.
– Я как раз собирался прилечь поспать перед ночным дежурством, – охотно заговорил юноша, – как вдруг шум, гул… Я выскочил на улицу: в нарушение всех возможных правил с неба прямо на Музей падает дюжина «седел» черно-желто-красной расцветки.
– Цвета барона Савосского, – вставил ремарку сэр Гийом. – Но вовсе необязательно, чтобы это действительно были его люди. Разбойники часто используют цвета Кровавого Барона из-за его непревзойденной зловещей репутации.
– Его-его, – уверенно проговорила Александра. – Продолжайте.
– Три «седла» приземлились, девять остались барражировать, контролируя воздух, – вновь заговорил Виктор. – На орбите, вероятно, зависли еще несколько, но их мне, понятно, видно не было. Кто и как высадился на поверхность, я со своего места тоже не смог рассмотреть, а пока добежал до входа в Музей, два «седла» уже взлетели. Третье нападавшие бросили, и оно досталось подоспевшим стражникам герцога. Тут ко мне подошел сэр Гийом, сообщил, что задание успешно выполнено, и мы вернулись на постоялый двор.