Драконьи крылья

Наверное, не будь за спиной Саши, Изабеллы и Франца, он бы все же финишировал первым. Да, это была бы последняя его посадка, «седло» вместе с каретой, без сомнения, разбились бы в лепешку, но не было бы после финиша ни этого надменного взгляда всадника Ярослава, ни одобряющего похлопывания по плечу всадника Жерома: молодец, мол, почти справился, но и мы тут не вчера первый раз «седло» увидели… Ничего бы не было – ни плохого, ни хорошего, – только бесконечный покой незримых чертогов космоса. Впрочем, хорошего и так нет. Других контрактов на Йаззу нет и не пред видится. Соваться в Протекторат без контракта – в лучшем случае, развернут на первой же заставе, а то и еще чего почище. А значит, они крепко застряли на этой, поглоти ее хаос, Таганне.

Всего один точный выстрел – и все было бы совсем иначе! Один выстрел!

Распахнулась дверь, и в комнату ввалился Франц – Эдуард увидел его краем глаза, но головы поворачивать не стал.

– Я узнал! – сообщил юноша с порога.

– Что узнал? – равнодушно поинтересовался молодой рыцарь.

– Адрес всадника Ярослава – что же еще? Вы же сами мне поручили!

– Я? – переспросил Эдуард. – Да, наверное… – что-то такое после финиша, кажется, он и в самом деле говорил – сейчас уже точно и не припомнишь. – Ну и что, где проживает наш доблестный победитель?

– Мансион Юлия, второй этаж, последняя комната по правой стороне, – скороговоркой выдал книгочей. – Это недалеко, по ту сторону от станции, от посадочной площадки минут пять всего ходу. Вы идете? – спросил он, подходя к кровати и глядя сверху в лицо Эдуарда. – Я бы и сам сходил, но едва ли он станет разговаривать со стюардом…

– Со мной тоже не станет, – буркнул молодой рыцарь, отворачивая голову к стене, – взгляд Франца давил на глаза, словно кузнечный пресс. – Все, что хотел, он уж сказал мне на финише. А еще больше показал лицом. Контракт он не уступит.

– И все же стоит попытаться, – настаивал юноша. – За спрос золота не берут!

– Да провались оно, это золото! – рявкнул Эдуард так, что книгочей отшатнулся. – Ладно, хаос с вами, схожу! – бросил он, спуская ноги на пол и рывком садясь. – Хоть и вижу, что без толку – но чтоб потом никто ничего не говорил!

– А никто ничего и не говорит! – заметил Франц, отступая от кровати.

– Ну и зря! – заявил молодой рыцарь, вставая на ноги и поднимая с пола плащ, невесть каким образом там оказавшийся.

– Хотите, я с вами? – предложил юноша.

– Не нужно, – мотнул головой Эдуард. Довольно с него свидетелей позора. – Ждите меня здесь.

– Мансион Юлия, второй этаж, последняя комната по правой стороне, – напомнил книгочей уже ему в спину.

Не поблагодарив, молодой рыцарь вышел в коридор.

Мансион Юлия оказался точной копией того, где жили они сами. Вообще, если старые постоялые дворы были устроены каждый на свой лад и найти два похожих даже на одной планете было задачей непростой, то построенные после реконкисты мансионы, за редким исключением, словно возводились одним и тем же ленивым зодчим. Материал еще мог как-то варьироваться – где-то оказывался доступнее природный камень, где-то – кирпич или бетон, где-то – дерево, но общий вид оставался неизменным. И ведь не скажешь, что причиной тому – слепое подражание некому образцу Старых Республик: тамошние мансионы отличались один от другого не меньше, чем королевские постоялые дворы, – уж кто-кто, а Эдуард это знал. Провинциальные же сплошь выглядели братьями-близнецами.

Внутри, впрочем, различия встречались – как в планировке, так и в обстановке, которую каждый управляющий подбирал в соответствии с местными традициями и на свой вкус. Чаще, правда, на отсутствие вкуса. Но и они, как правило, были общими для всей Провинции. Так, на Таганне, к примеру, такой «изюминкой» была неизменная черная лестница, ведущая на второй этаж с заднего двора. Именно ею, не имея желания у всех на глазах шествовать через обеденный зал, и решил воспользоваться Эдуард.

Последняя дверь по коридору справа – это если идти через главный вход, отсюда же она была первой и слева. Секунду постояв перед ней, восстанавливая сбившееся не то из-за крутых ступеней, не то от волнения дыхание, Эдуард негромко постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, настойчивее – с тем же результатом. Всадника Ярослава попросту не было дома. Испытывая смешанное чувство разочарования и облегчения, что неприятный и почти наверняка бесполезный разговор откладывается, молодой рыцарь едва ли не машинально толкнул дверь – и та неожиданно отворилась.

Сразу же сделалось ясно, что Эдуард ошибся: всадник Ярослав дома был – он лежал, раскинув руки, на полу в огромной бордовой луже, которая едва ли могла натечь из валявшейся рядом пустой винной бутылки. Да если бы и могла, рукоять кортика, торчащая из груди победителя турнира, снимала любые сомнения: всадника свалили с ног не хмель и не усталость после напряженного дня.

Ярослав был мертв.

* * *

– Франц, выйдем на минуту, – бросил Эдуард, приоткрыв дверь и заглядывая в их комнату.