Драконьи тропы

Канингем, сосредоточенно оглядев окрестности, выбрал дорогу, одну из тех, что начинались на склоне у них под ногами, и сверился с Дарианом:

— Эта?

— Думаю, да.

Потом так же молча и сосредоточенно спустился к подножию, дождался девушек и первым двинулся по выбранной тропе.

Настроение у Лиски было, мягко говоря, скверное. Начать с того, что под утро она проснулась от кошмара. Правда, потом все шло прекрасно — сначала. С утра они с Наирой составляли лечебный настой. Все составляющие были под рукой, все получалось. Как так случилось, что колба опрокинулась, да прямо на пергамент, они обе никак не могли понять. Лиска, конечно же, тут же попыталась поправить дело, начала восстанавливать залитые растекающейся темной кляксой записи… И все делала вроде бы правильно, но процесс пошел наперекосяк и остановился на сроках, судя по результату, предшествующих написанию рецепта… Не предполагала, не подумала… А ведь должна была… И Канингем теперь до такой степени сердит на них. Девушки за целых два месяца, что жили здесь, ни разу не слышали, чтобы он ругался, да еще вот так.

Однако она была бы не она, если бы при всем том, как болела у нее совесть, ей не было бы что-то интересно. «Интересно, — думала Лиска, — как бы Канингем ни был сердит на нас, он никогда не говорит, что не будет нас больше учить, даже в сердцах. Почему? Чем же он так обязан Хорстену, что не только взял нас в ученицы по первой его просьбе (хотя все знали, что он не берет учеников), но и сейчас, кажется, не собирается нас прогонять. Хотя, может, и стоило бы…» У нее защипало в носу, и начали наворачиваться слезы. Чтобы враз не помереть от гнетущих мыслей, она решила заняться чем-нибудь более полезным и огляделась по сторонам. И тут же снова обругала себя за то, что не сделала этого сразу же. В этой стороне они с Наирой еще не были, а она ведь давала себе слово, что постарается запоминать здесь все пути-дороги, которые только доведется увидеть…

Впрочем, запоминать пока было нечего. Сизо-серые каменистые холмы справа и слева, сизо-серо-зеленый тальник, да еще далеко впереди справа высилась Кареглазая. Через некоторое время ландшафт начал слегка разнообразиться деревьями, главным образом ивами, сбивающимися кое-где в небольшие рощицы. Как раз к одной из таких рощиц они и подходили. Они вошли под легкую тень деревьев, и Лиска увидела, что тропа впереди разветвляется надвое. Дариан оглянувшись на девушек, предупредил:

— Сейчас будет кусок «короткой дороги», держитесь поближе друг к другу и к нам.

От развилки они двинулись по правой дороге, Дариан впереди, Канингем — сзади, а две «вертихвостки» — посредине. Не произошло ровным счетом ничего особенного. Лиска была даже немного разочарована. О том, что это была действительно «короткая дорога», говорило только расположение Кареглазой, которая теперь оказалась за спиной. Ландшафт в целом почти не изменился. Сейчас они шли по неглубокому оврагу, похожему на русло пересохшей реки.

— Это русло Веснянки, — подтвердил Лискину догадку Дариан. — Она течет только весной и в самом начале лета, а потом пересыхает. Хотя бывает, что появляется и летом после сильных дождей. — И добавил:

— Здесь уже недалеко.

Канингем за всю дорогу не проронил ни слова, и его молчание угнетало гораздо больше, чем его упреки. Спрашивать девушки ни о чем не решались, просто шли и шли… Поднялись на холм, поросший курмышом и луговыми травами, оттуда спустились в долину.

Дунул прохладный свежий ветерок. Пахнуло водой и еще — какой-то тонкой горечью. Где-то еле различимо шумела река. А здесь рядом стояла спокойная сосредоточенная тишина, и казалось, что даже деревья вокруг и песок под ногами приготовились слушать.

Канингем пошел медленнее и наконец заговорил.