Драконья алчность

— Сколько же ты времени провел вчера в «Яшмовых воротах», что узнал столько интересного? — с улыбкой спросил я

— Не слишком долго, — невнятно пробормотал он, не переставая жевать. — Часа два…

В этот момент в столовую вошла Шан Те. Девушка выглядела прекрасно, только что умытое лицо сияло свежестью, глаза лучились, а губы, казалось, были готовы улыбнуться.

— А вот и наша принцесса!! — завопил Поганец, размахивая своей черпалкой и разбрасывая вокруг себя зерна сорги. — Как спалось на новом месте?!

— Прекрасно. — Ее губы, как я и ожидал, сложились в улыбку. — Правда, посреди ночи Гварда вдруг принялся скулить, но быстро перестал.

— Видно, он какую-то неприятность почуял! — авторитетно заявил Поганец.

Шан Те присела к столу и оглядела выставленные закуски. Однако положить на свою тарелку она не успела, в комнату вплыла матушка Лю со скворчащей сковородкой в руках и строго сказала:

— Госпожа, ваш завтрак готовился отдельно! Вот масляные палочки, к которым будет подан свежий шаньский чай и горный мед.

Она переложила из сковороды в миску Шан Те обжаренные в масле довольно длинные жгуты из теста, вышла из столовой и тут же вернулась, неся в руках небольшой поднос, на котором стояли белый фарфоровый чайник, маленькая чайная чашечка и мисочка со светлым медом. Выставив все это перед девушкой, матушка Лю бросила на нас с Поганцем строгий взгляд и предупредила:

— Не отвлекайте госпожу разговорами, дайте ей спокойно позавтракать!…

Помедлив минуту, словно ожидая наших возражений, она повернулась и вышла из столовой.

Поганец скорчил ей вслед удивительно противную физиономию, а девушке обиженно заявил:

— А тем, кто объедается масляными палочками, в то время как я… как мы с учителем давимся сухой соргой, я ничего интересного рассказывать не буду!…

С этими словами он соскочил со стула и гордо удалился. Шан Те растерянно посмотрела ему вслед и, повернувшись ко мне, спросила:

— Он что, в самом деле обиделся?! Но я сама не ожидала, что матушка Лю будет так меня… э-э-э… опекать!… Если он хочет палочек, я могу ему отдать их все!…

В ответ я улыбнулся и совершенно неожиданно для девушки произнес:

— Теперь я понимаю, почему ты влюбилась в садовника.

Шан Те растерялась еще больше.

— Я не понимаю, при чем тут… садовник! — чуть ли не со слезами воскликнула она. — Что общего между обидой Поганца и… садовником?!

— У тебя, милая девушка, совершенно отсутствует здоровое высокомерие, присущее высокопоставленным особам. Это небольшой, но серьезный изъян в твоем воспитании. Будь у тебя это качество, ты, во-первых, никогда не обратила бы внимания на садовника как на возможный объект… влюбленности, а во-вторых, только улыбнулась бы в ответ на выходку Поганца!…

Я посмотрел на приоткрытую дверь столовой и мгновенно понял, что мой ученичок подслушивает. Именно поэтому я довольно презрительно добавил в его адрес:

— Тоже мне нашелся, демократ ушастый!…

Повернувшись к девушке, я хотел продолжить свое наставление по поводу самовоспитания властвующих особ, но мне не дали этого сделать. Поганец вынырнул из-за двери, как чертик из бутылки, и принялся верещать:

— Да!! Я демократ!! Да!! Я ушастый!! Ну и что?!! Это не повод закармливать девчонку у меня на глазах деликатесами, в то время как я питаюсь… э-э-э… походными концентратами!!

Тут он увидел, что я готов расхохотаться, и принял свою боевую стойку — развернул уши, поднял шерсть дыбом, вытаращил глазенки и оскалил все свои семьдесят четыре зуба.

— И в этом нет ничего смешного!!! Что вы будете делать если я, ваш единственный проводник в… э-э-э… катакомбах дна столицы, получу заворот кишок и скончаюсь в жутких муках у вас на глазах?!

Огорошив нас такой жуткой перспективой и поставив в безвыходное положение, он гордо подбоченился и, посверкивая глазами, замолчал, ожидая ответа.

Шан Те, совершенно растерявшись, переводила испуганные глаза с маленького нахала на меня и обратно, не зная, что можно сказать, а я, давясь от сдерживаемого хохота, решил ей подыграть:

— Да, милая моя, без Поганца нам будет очень плохо… Просто невыносимо…

Дальше продолжать я не мог, и, чтобы хоть немного усмирить вырывающийся смех, замолчал, горестно покачивая головой. Только немного успокоившись, я продолжил:

— Как же это мы с тобой, принцесса, не сообразили, что у столь маленького существа должен быть очень нежный желудок, ну и… весь остальной пищеварительный тракт?! Как мы могли допустить, чтобы он без всякого ограничения хлестал вино и заедал его непомерным количеством пампушек, ватрушек и уток по-пакитски?! Этакая промашка!!! Но теперь все! Теперь я лично буду следить за диетой своего ученика — утром три масляные палочки, вечером пять отварных побегов молодого бамбука. И все!!! Никакого вина и пива, только три чашки чаю в день… без меда! — Тут я обратил свой взор к девчонке и проникновенно добавил: — Мед ведь пробуждает аппетит…

Видимо, Шан Те все-таки сообразила, что я не совсем серьезен, поскольку уже в середине моей тирады принялась энергично кивать, показывая, насколько полно она поддерживает мое решение.