Драконья броня (СИ)

Только вот на что? Опубликует в Пророке или выпустит какой-нибудь бредовый декрет, как например: «Не общайтесь с драконицей, она опасна. И вообще Дамблдор с неё оковы снимет и в свою собственную армию из школьников включит, не зря ведь она учится, а не прозябает дальше на опытах». Но последнее предложение, конечно, останется за кадром. Я недовольно опустила взгляд. Можно было бы и пораньше вспомнить, что Фадж боится армии Дамблдора.

Если подумать, то ситуация вполне реальная. Человек думает, что возродился Волдеморт, что будет война, а для войны нужна армия. Школьники подойдут, как раз из бывших школьников Орден Феникса и состоял. А как набрать ещё больше волшебников? Правильно, через аврорат! Опытные, хорошие бойцы. Но для этого нужен свой человек во власти, а Дамблдор, которому не так давно не раз предложили пост Министра, оказался не в фаворе. Остаётся что? Правильно. Революция. Коротенькой атаки бы хватило: маги не окончательно сошли с ума, убивать детей — своих детей и детей друзей и знакомых — они бы не стали. Не все, по крайней мере. А значит…

Но это только мои мысли.

— Вы не испытываете приступов агрессии? Желания разрушать? Желания превратиться в дракона?

— Нет, я контролирую свои эмоции. У меня нет таких желаний. Мне нравится быть человеком, которым я раньше была, а не драконом.

Ещё несколько неприятных для слуха и душевного равновесия росчерков пера и бормотания о моих мнимых недостатках. Ещё несколько бессмысленных, «для галочки», вопросов. Я держалась. Слоновьим спокойствием меня природа не обделила, несмотря даже на усилившуюся из-за драконьей сущности эмоциональность.

— Вы общаетесь с учениками. Не кажется ли вам, что беседы вам не всегда приятны, например, из-за слишком быстрой речи или сложных слов?

— Право слово, это всё можно было бы узнать в больнице Святого Мунго, меня там обследовал психолог, — всё-таки не сдержала раздражения я, а потом, поняв свою оплошность и постаравшись забить её другими словами, продолжила, даже не сделав надлежащей для смены темы паузы: — Я общаюсь только с теми, кто мне приятен. И я отлично их понимаю, не имею задержек в развитии.

Возможно, по поводу «только с теми, кто приятен», я немного лукавила. Мне нравились Чарли, Лора, Гарри, Гермиона, но тот же Малфой вызывал смутные ощущения, как и большинство слизеринцев старше третьего курса. Видимо, именно к тринадцати-четырнадцати годам они окончательно набираются факультетского гонора. С Роном, несмотря на его почти постоянное присутствие близ друзей, мы общались не слишком активно. Дружелюбно, не более. Мне не была понятна его приземленность и полное отсутствие такта, ему — моя медлительность во многих вопросах и неизменная вежливость.

Ещё больше отношения с ним — да и с Гарри, и с Гермионой, хотя она старалась этого не показывать — обострились после того, как Малфой, светя елейной улыбочкой и неожиданным вниманием к моей персоне, подошел ещё пару раз на глазах у Золотой троицы — спрашивал о сущей чепухе и только из желания их позлить. Когда я задерживалась у Снейпа, чтобы сдать зачет по очередной теме, то иногда мы могли с ним столкнуться. Улыбка, плохое копирования поведения отца, ничего не значащие фразы. То ли выбивает доверие, то ли просто не считает нужным поливать друг друга грязью.

В первую встречу поднимаемые темы были куда серьёзнее. Что делала в Мунго, почему оказалась в Хогвартсе, какого черта не сожгла ещё тут всё. На последний вопрос я смолчала. О браслетах я не рассказывала, удобно скрывая их под рукавами мантии и вспоминая нечасто. Кто его знает, как слизеринцы могут воспользоваться такой информацией. Лучше пусть будут думать, что я не так беззащитна, как кажусь; или, что вероятнее, будут искать другие пути «помощи», так как наложенные на меня ограничения — это логично, и они не знают, разве что, о форме этих ограничений.

Амбридж записала что-то, на этот раз никак не комментируя, и негромко захлопнула блокнот, взмахнула короткой палочкой. Пуфик опять стал стулом, и я восприняла это с облегчением: ничего не имею против розового, но именно этот оттенок вызывал то ли тошноту, то ли непонимание. Тем приятнее осознавать, что всё закончилось.

Сердечно прощаться с Амбридж не хотелось, так что я ничего даже не сказала, просто сухо кивнула, проводила взглядом до двери и зарылась руками в волосы. Непонятные эмоции по поводу этой проверки смешивались и не давали возможности определить свою сущность. Я не знала, как долго готовятся декреты-приказы, но наверняка не меньше пары дней. Хотя, если Амбридж заранее уведомляет Фаджа, то всё может происходить в разы быстрее. В любом случае, время нормально пообщаться с Гарри и его компанией у меня есть.