Драконья броня (СИ)

И, по старой традиции, оставил приглашение в Малфой-мэнор. Я, по старой же традиции, не обратила на него никакого внимания. Чарли, имеющий спонтанно просыпающуюся черту коллекционера и необъяснимую ревность к Драко, по старой традиции утащил бумажку к себе — я до сих пор слабо представляла, где же он прячет всё накопленное. Оказалось: туда, куда иногда всё же заглядывает и где разбирается, потому что за год до названного «семнадцать лет спустя» срока всё-таки отрыл письменное доказательство моего позора.

— Мы стали стары и немощны, в крови нашей угас азарт, — начал он, но не добился от меня никакой реакции, потёр хрящ уха, царапнул чешуйку на нём же — ноль реакции. Мне было удобно лежать на диване и не реагировать, потому как эта ночь была бессонной: в аврорате очередное важное дело. — Семнадцать лет спустя, милая.

Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы вспомнить книги Роулинг, ещё секунда — чтобы понять, что кто-то раскопал старый-старый спор. Я сдавленно простонала, потому что всё было безнадёжно проиграно, а ещё потому что в таком состоянии отвечать остроумно у меня вряд ли бы получилось.

— Может, не стоит поднимать мёртвое? — с надеждой спросила я. Чарли счастливо отрицательно мотнул головой. — Если что, старость и немощность очень легко превращается в смерть, — попробовала я угрозы. Он улыбнулся шире. — Так… Сколько процентов правильного?

— Проц… О, Мерлин, да кто в такой ситуации думает о процентах! Я лучше прочитаю всё. Хотя, нет. Лучше мы пойдём первого сентября на вокзал и сами посмотрим.

— На чужих детей? Там только Гарри с Джинни и будут, у остальных ещё не доросли. Или, кажется, Тедди Люпин… Ещё дочь Невилла, вроде… Но мы их не знаем.

— Ммм, мы что-нибудь придумаем, — нашелся Чарли. — Будет слишком скучно просто так проговорить, что совпадает, а что нет. Но тебе, конечно, в Хогвартсе прорицания преподавать, — вдруг вздохнул он. — Очень похоже. Я удивился, когда вспомнил и прочитал.

— Это не помешает тебе смеяться, — съехала я с опасной темы.

Чарли опять усмехнулся.

— Конечно, нет, — торжественно заключил он.