Драконья Десница

– Но у меня хорошая новость для вас! Я её нашёл уже! – жизнерадостно выкрикнул человек в рубахе с широкими рукавами и опять подбросил в воздух предмет, который до этого держал в руках, затем снова поймав его. Похоже, он веселился изо всех сил.

– Что?! – непонимающе прохрипел горожанин. Он сделал ещё шаг назад. – Где же она?

В очередной раз повисла короткая пауза, шум дождя усилился многократно. Темнота сгущалась, заволакивая всё вокруг. Ливень уже превращался в самый настоящий водопад, образуя грохочущий каскад.

– Здесь, – тихо, но очень вкрадчиво и различимо послышалось перед самым носом старика.

Дохнуло мертвечиной. Самой настоящей тухлятиной, как будто благородный господин перед встречей с Фредериком пообедал на близлежащей помойке.

Новая ослепительная вспышка осветила этого самого господина, который стоял уже почти что впритык к старику. Глаза его были как чёрные дыры.

В руках он держал оторванную голову Патриции.

***

Даже если бы градоправитель Пирос и не был пьян, он всё равно бы не услышал душераздирающего вопля, утонувшего в бесновавшейся погоде. Та улица, где кто-то кричал, как раз проходила ниже их площади с особняками, где жили они – местные властители жизни. Это было их место, их выступ, так сказать. Где могли появляться только избранные, а не эти нищие.

Ниже жила вся чернь, простой люд, или, как про себя их называл градоначальник – отребье, нахлебники и прихлебатели. Их дома с маленькими двориками и сарайчиками были построены практически друг на друге, отделявшиеся только крохотными дорожками.

Но Пирос был пьян в стельку, поэтому не слышал вообще ничего, кроме потрескивания дров в камине, перед которым стояла его служанка Птолема. Она наклонилась перед ним, чтобы подбросить дров, тем самым предоставив отличную возможность градоправителю полюбоваться собой. Она была стройной как тростинка, и очень молодой (ей едва ли исполнилось восемнадцать лет), но чтобы работать прислугой в доме великого Пироса, мнившего себя царём в этом городе, особой красоты и большого ума не требовалось. Достаточно было носить холщовое платье и вовремя наклоняться перед камином. Ну и, конечно, иногда приносить вино.

Пирос был абсолютно умиротворён. Его ничуть не волновала разыгравшаяся погода, никаких дурных предчувствий у него не было. Он просто развалился в кресле за письменным столом в своём кабинете, пил вино и любовался на служанку. Сегодня у него был замечательный день, наверное, самый лучший за последние пять лет (за время его самоуправления, так сказать).

Хотя, если бы мать Пироса видела, каким он стал, она бы посмеялась над словом «самоуправление», так как управлять собой Пирос точно не умел, иначе бы так не разожрался и не обрюзг к своим тридцати пяти годам.

Но Пироса совершенно не волновало, что бы там о нём подумала его дорогая матушка, ибо была сегодня одна замечательная новость: славные ребята шахтёры всё-таки нашли самоцветы.

Они трудились день за днём под страхом смерти, но всё-таки справились. Молодцы, просто трудяги. Теперь, наверное, они отмечают свою победу в каком-нибудь трактирчике вместе с чернью и напиваются как свиньи. Но это их дело. Сегодня же пятница. Даже сам Король отдыхает. А что взять с простых работяг?

Пирос усмехнулся, но, взглянув на пузатую бутылку, которая была пустой, он сразу же помрачнел.

– Птолема, душа моя, – сказал градоначальник, пьяно щурясь. – У меня закончился мой сок долголетия. Сходи на кухню и принеси ещё.

Птолема повернулась к нему и тихо произнесла, робко глядя на Пироса:

– Хорошо, ваша светлость, сию же секунду.

– И побыстрее, будь добра, – сказал Пирос и откинулся в кресле.

Как выяснилось, пока нет вина, тёмные думы всё же начинают зреть. В этом Пирос убедился лично, пока Птолема ушла за вином.

А всё-таки день не такой уж и отличный. Не такой уж и лучший, как он подумал сначала.

Как только их лихие шахтёры прорубили новое окно и нашли несметные богатства, туда же заявились эти тупые животные с плоскогорья – кроги. Огромные и вонючие, с коричневой кожей и жёлтыми клыками. Отвратительная помесь обезьян с людьми. Они как будто ждали этого.

«Эти твари хотели забрать наши богатства», – подумалось Пиросу.

Он встал, неуклюже отшвырнув кресло, и вальяжно подошёл к окну, за которым всё ещё бушевала гроза.

«Они хотели забрать мои богатства, – поправил себя Пирос. – Но ничего, наши

работяги не отдали им ни гроша».

И действительно, стычка с крогами ни к чему не привела. Им пришлось уйти ни с чем. А под вечер в их страну приехал даже сам посланец крогов с грамотой от самого властителя Плоскогорья и Пустыни – Агазона. Он приносил извинения за своих солдат и даже предлагал хорошую сумму золотых, чтобы уладить конфликт. Их империя находилась на востоке и была гораздо крупнее. Но вообще-то кроги всегда были миролюбивыми: выращивали кофе на своих плантациях, разводили верблюдов и вот иногда трудились в шахтах.