Драконья кровь

Все мгновенно замолчали и обернулись на Безликого. Тот все также тихо стоял в сторонке, наблюдая возню смертных из-под капюшона.

— Что молчишь, мальчишка? — усмехнулся Махшур, обратившись к Стрижу. — Боишься взгляда бога?

— Требую правды именем Хисса, — ровно отозвался Стриж и положил руку на локоть Орису, успокаивая и не давая ринуться в драку.

— Правда или справедливость? — насмешливо спросил жрец, скидывая капюшон.

Из тени показалось молодое лицо. Молодое — если судить по нежной юношеской коже и мягкому пушку бородки, но глаза принадлежали старику. Или вечности.

— Волчок? — одними губами прошептал Орис.

Бывший ученик Мастера услышал, приподнял губы в мертвой улыбке. Так мальчишка по прозванию Волчок, жалостливый плут, игрок и вор по призванию, не улыбался никогда. На миг Стрижу стало его жаль: разве это жизнь, быть вместилищем Тьмы, без чувств и воли? Но тут же вспомнились собственные призрачные крылья и легко, словно в спелую грушу, входящий в плоть Пророка коготь-кинжал.

— Сегодня — голос Брата, — так же тихо, но слышно всем, ответил Безликий  и повернулся к Махшуру. — Ты хочешь правды или справедливости?

— Правды, — выдавил из себя однорукий гробовщик.

— А ты, Седой Барсук, правды или справедливости? — в тоне жреца скользнула тень злорадства, придав ему еще больше темноты.

— Правды, — отозвался Седой.

— Благословенное единодушие, — Безликий снова растянул губы в улыбке и посмотрел прямо Стрижу в глаза. — Получите же правду. Никто из присутствующих здесь не убивал Мастера Ткача. А теперь вы должны избрать нового Мастера.

С этими словами он накинул на голову капюшон, спрятал руки в рукава и застыл.

Застыли и все остальные, пытаясь понять, где в этой правде истина?

 — Новым Мастером Ткачом будет Седой Барсук, — не дожидаясь, пока гильдийцы отомрут, громко сказал Стриж. — Наставник желал передать Гильдию ему. Я голосую за Седого.

— Воля наставника — закон. Я голосую за Седого, — поддержал его Орис и ухмыльнулся недоуменному взгляду Махшура.

— Седой.

— Седой.

— Седой.

Один за другим отзывались гильдийцы.

— Благословенное единодушие, — послышалось из-под капюшона. — Видят Двуединые, новый Мастер Ткач Суарда избран и с этого дня вступает в должность. — Из широкого рукава рясы показался свиток с печатями, на каких нотариусы пишут официальные документы вот уже два тысячелетия. — Как душеприказчик Диего бие Морелле, оглашаю порядок наследования.

Дальше Стриж почти не слушал, занятый одной лишь мыслью: если Мастер жив, то заказ никуда не делся. Стриж по-прежнему должен убить Шуалейду или Бастерхази. Или сдохнуть, наконец, сам.

— Посмотри свой заказ, — в паузе послышался шепот Тени… нет, не Тени — жреца.

Стриж еле заметно кивнул и стал подбираться к книге заказов — пока Махшур с Седым ищут способ опротестовать завещание и получить не только три драгоценных фолианта с законами Гильдии и выцветшую полоску ткани, но и особняк, контору и счет в банке. Все это Мастер, как выяснилось, заблаговременно подарил своей верной экономке Фаине.

Книга Тени так и лежала на пюпитре, открытая на последней заполненной странице. Текста на ней было две строчки: «Мастер Стриж доставлен в башню Заката и продан в собственность ее высочеству Шуалейде. Заказ исполнен».

Печать в виде терцанга чернела на последних словах, подтверждая, что Брат счел все обязательства по контракту выполненными.

Стрижа окатило волной холода. Получается, совсем не обязательно было убивать Мастера. И не надо было сбегать от Шуалейды. И… но ведь Хисс требовал её крови! И может потребовать снова. Проклятье. Надо бежать прочь отсюда!

Но сбежать удалось лишь вечером. В отличие от первого разбирательства, скандал по поводу имущества Диего бие Морелле длился весь день и обещал продолжиться назавтра. Седого и Махшура не останавливало даже то, что последнюю волю Мастера огласил Безликий. Битва с удивительно спокойной Фаиной и нотариусом за каждый динг, за каждый лист в абрикосовом саду, за каждый гвоздь в доме кипела, пока Орис не пригрозил Махшуру снова воззвать к Темному — шепотом, чтобы нотариус в соседней комнате не услышал — но на сей раз не через служку его храма, а самого настоятеля Риллаха. В поддержку брату Стриж процитировал отрывок из «Канона Полуночи»:

— Нет для Руки Бога другой жены, кроме службы Брату, и нет другого сына, кроме приказа Брата. Нет для Руки Бога иного богатства, чем милость Брата, ибо придет душа его в Ургаш нагой.

Вместо ответа Махшур прошипел что-то малоприличное насчет того, чей бы ишак хрюкал о законе, и велел обоим исчезнуть с глаз долой.

— А как же тренировка учеников? — сделал наивное лицо Орис.

— Мальчишками будет заниматься Мастер, — буркнул Махшур и злорадно продолжил: — У вас будет достаточно дел и без них. Пора снизить цены и увеличить охват населения.

—  Охват… — повторил за ним Стриж и выпустил один за другим когти на правой руке. — Что-то мне подсказывает, что вы пересмотрите ваши планы, достопочтенный. А то, знаете ли, я могу и передумать насчет повязки Мастера. Хлопотно, конечно, но не хлопотнее, чем воровать коз для населения.