Драконья кровь

— Посиди здесь, я скоро вернусь.

К удивлению Эссерта, девочка схватила его за одежду.

— Какой милый ребёнок, — тут же заговорила одна из смотрительниц детского уголка. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы посидеть без брата. Можешь поиграть с другими детьми. Не бойся. Ну же…

Смотрительница детского уголка протянула девочке руку, но та проигнорировала все их действия. Эссерт спас её из лаборатории Зендэ, но в клане дракона кто-то ударил малышку по лицу. Вылечить синяк для бога-зверя — ерунда, но у детей тело и душа находятся слишком близко. Ранишь одно — страдает и другое. Исцелять души бог-зверь не умел.

— Хорошо, я возьму тебя с собой, если пообещаешь стоять в безопасном месте и не подходить близко, — Эссерт сказал это просто для порядка, но девочка неожиданно кивнула. «Она поняла?» Это был первый раз, когда ребёнок вообще на что-то отреагировал. — Нет, там всё равно будет опасно для тебя. Останься здесь, хорошо? Я скоро приду.

Девочка отрицательно покачала головой. Эссерт не верил своим глазам. Ребёнок был окружен тусклыми нитями законов. Она совсем не походила на драгоценность, как прочие смертные. Слабая и незаметная. Её глаза продолжали смотреть куда-то в пустоту, но рука еще крепче схватила одежду бога-зверя.

— Хорошо, — сдался Эссерт. — Она, наверное, не слишком хорошо ладит с…

Только теперь золотой дракон обратил внимание на вещи, которые были совершенно обычными для него, но могли видеться ребёнку в ином свете. Деревянное ограждение при должном воображение могло сойти за прутья клетки, столы для игр — за рабочие поверхности в лаборатории, а люди в белом… Скольких молодой лорд клана Зендэ замучил на её глазах?

— Простите, мы пойдём, — Эссерт улыбнулся смотрительницам детского уголка и взял девочку на руки. — Ты испугалась?

Ребёнок отрицательно покачал головой. Её выражение лица ни капли не изменилось, нити страха тоже не возникли. Она словно не могла бояться. Страх не мог приблизиться к ней. Эссерт сжал губы, стараясь не выдать своего гнева на Зендэ. Ничего не боится только тот, кому нечего терять. Если живое существо ничего не ценит, то в чём смысл такого бытия? Это просто мёртвый разум. Существующий, но не живущий.

— Я зол на свой клан, — Эссерт пытался разговорить ребёнка. Из-за близости души и тела, дети хорошо чувствуют опасность, могут уловить ложь. По крайней мере, в мире богов было так. Эссерт решил говорить искренне, надеясь, что малышка ответит ему тем же. Пусть не сейчас, но позже, когда он свершит свою месть. — Не только здесь, в нулевом мире, но и там — в другом слое великого мира. Кто-то из моих родственников ударил тебя, пока я отсутствовал. Ветвь моего клана пала так низко, что бьёт ребёнка. Даже звериная часть в нашем роду не допустит подобного издевательства. Защита потомства — один из первейших инстинктов. Я долго сдерживал свою ярость, но всё же дал волю в том городе… Это печально. Столько людей погибли. Так не должно было случиться. Почему они напали на них? Если бы я хотел отомстить любой ценой, разве стал бы я сдерживаться в клане Зендэ? Их молодой лорд лишь недавно стал богом, а его законы… Это явно не то, что можно использовать для победы в бою. Мои родственники оказались под властью Изгнанной. За столько лет их звериная часть почти превратилась в демоническую. Лишь немногие сохранили благородство нашей драконьей крови.

Эссерт посмотрел на девочку, но никакой реакции не последовало. Всё та же пустота и безразличие. Он приближался к месту прохода в маленький мир.

— Я видел их падение, но имею ли право их ругать и презирать, когда сам нарушил правила клана?

Эссерт махнул рукой разделяя пространство. Границы прохода щерились зубастой пастью, будто на боку лежал огромный невидимый монстр. Бог-зверь шагнул вперёд, под его ногами хрустели куски обсидиана. Эссерт коснулся нитей законов. Шершавые и сухие спирали становились всё слабее. Не больше двух дней назад здесь было выпущено мощное пламя, уничтожившее почву, превратившее расколотую руду в смесь обсидиана и спёкшегося шлака.

Глаза превратились в драконьи, сошлись тонкими вертикальными полосами зрачков, концентрируясь на ином слое реальности.

— Он здесь, — Эссерт видел человека в броне из одухотворённой плоти. Человек собирал в большую кучу трупы кристаллических слизней. — Эти существа умудряются плодиться даже в нулевом мире. Удивительно. Не часто встретишь таких слабых особей.

Бог-зверь поставил девочку на участок без острых стеклообразных осколков.

— Постой здесь. Не подходи к этой яме, чтобы не пораниться, хорошо?

Девочка кивнула. Нити законов были тусклыми, но даже такое общение было хорошим знаком. Возможно, она сумеет оправиться со временем.

«Если помогу ей, это станет моим искуплением за нарушение правил клана. Успокоит бога во мне и восстановит закон благородства, — убеждал себя Эссерт. В нем поселилось чувство тревоги. Будто, вот-вот произойдёт нечто плохое. Часть внутри него желал забрать девочку и уйти с миром, оставить все мысли о мести. — Нет. Как я могу простить их? Как я могу простить себя, если уйду?»