Драконья кровь

– Деккер. Та же история. Почти. С другой стороны… – Если смотреть ему в глаза, то беспокойство отступает. И сменяется желанием, которому не место и не время, но как справиться с собственным телом? – Его мать верой не увлекалась, но вела весьма свободный образ жизни. Это опять же могло внушить определенные предубеждения по отношению к женщинам. Эшби было бы легко войти в доверие, занять пустующее место отца. Внимательного. Щедрого. Заботливого. Такого, что лучше и не надо. И разве ты бы не сделал для такого отца то, о чем он просит?

– Убил бы?

– Не сразу. Думаю, сначала это и вправду была охота. На зайцев ли, на индеек… охота объединяет. Совместные посиделки. Костер. Кровь и чья-то смерть. Ощущение удачи, собственной силы. Для тех, кто всегда слаб, это важно. Деккер в горах свой. Его и айоха приняли, и драконы. Он часто с камерой бродит, порой исчезает на пару дней. К тому же помощник шерифа, а это репутация.

И возможность следить за расследованием. Играть.

Лука сгреб Милдред в охапку:

– Кто еще?

– Егеря… почти всем за сорок, кто-то и старше. Единственные молодые – Уна и Гевин. Правда, я понятия не имею, как он связан с Эшби.

– Запрос отправили.

Только ответа ждать придется долго.

Губы Луки коснулись ее уха.

– Драконы, – прошептал он. – Тот, кто это делает, должен уметь ладить с драконами…

Он ухватил прядку и легонько потянул. И наверное, Милдред уступила бы, но в дверь постучали.

– Можно? – раздался голос, разом заставляя отступить друг от друга. И стало вдруг неловко, будто Милдред вновь шестнадцать и она целуется с Миком из параллельного класса, прячась под старой лестницей, уверенная, что никто-то не выйдет. А выходит тетя.

С сигаретой. А ведь говорила, что курить вредно. Сама же… Милдред хихикнула, а Лука, тяжко вздохнув, сказал:

– Заходи уже.

– Там Уне плохо. – Парень выглядел взъерошенным. – Может, аспирин есть?

Девочка металась в жару.

Она молчала. Сцепила зубы. И лишь изредка из горла доносился хриплый то ли стон, то ли рычание.

– Это не простуда. – Джонни убрал руки за спину. – Я не знаю, что с ней, но это точно не простуда… горло чуть резонирует, но в основном все здесь.

Он ткнул пальцем в голову, и Уна замерла, пусть и ненадолго.

– Я похожее видел при менингите…

Томас выругался.

– Но это и не менингит тоже. И не бешенство. Странно, да… – Джонни потер переносицу. – Я не целитель… то есть квалификацию имею, но ее точно недостаточно. Воспаление началось со спинного мозга, потом перешло на ствол головного, хотя дыхательный центр не задет. И прочие… дальше по коре. Она прямо светится вся!

Это было сказано почти с восторгом.

А Уна опять зарычала и выгнулась.

– Ригидность мышц схожа со столбняком, но опять же в целом картина иная. Я бы сказал, что мы имеем дело с неизвестной болезнью.

– Заразной? – уточнил Лука.

Девочку было жаль. Немного.

Молоденькая. И парень огорчится, если она помрет, а он ничего, сообразительный, хотя и чересчур уж прыткий, но и такие встречаются редко. Боумен будет рад, сам жаловался, что толковых новичков днем с огнем… а если девочка загнется, то и этот в депрессию впадет. Пить станет. Или еще какую глупость сотворит.

Джонни меж тем повернулся к пареньку и велел:

– Наклонись.

Он провел руками по вискам, по шее, прищурился, вперившись куда-то в грудную клетку, будто вправду сердце разглядывал. Хотя, может, и вправду разглядывал. Кто их, целителей, поймет?

– Интересно. А вы позволите?

Милдред позволила. Ее Джонни осмотрел быстро.

– А… вас?

Лука наклонился. Было тепло, немного щекотно, будто под кожу муравьев пустили, но не больно.

– Очень интересно. Пиджак снимите? И вообще бы раздеться… хотя бы до пояса. Нет, не вы…

Джонни указал на Хендриксона.

– Если хотите, даму мы попросим выйти.

– Не стоит, – Томас стянул пиджак, снял рубашку, оставшись в майке.

– Откуда этот шрам? – Джонни схватил за руку, потянул, выкручивая.

– С детства. На доску напоролся. С гвоздем. А тот ржавый. Шить пришлось. Вот и… осталось. На память.

– Ага… майку…

Майка отправилась на кровать.

А Милдред отвернулась. И хорошо. Нечего глазеть на всяких там… борзых щенков, которые, чего уж тут, будут всяко симпатичней старой обезьяны. И ревновать нечего. Объективная реальность, она такая. Только все равно бесит.

Милдред шагнула ближе. И улыбнулась.

С менталистом жить…

Вряд ли получится, потому что здесь она ищет защиты, инстинктивно, а в Нью-Йорке вспомнит, что молода, красива и успешна. Что если ей кто и нужен, то тот, кто будет соответствовать статусу, а не…

Во взгляде появился упрек. И задумчивость.

Меж тем Джонни пересчитал у парня ребра с одной стороны – во всяком случае, выглядело это именно так, – а затем и с другой. Крепко ткнул пальцем в грудь – Томас скривился даже. Заставил повернуться спиной и прошелся по позвонкам.

– Очень интересно… знаете, а ведь медицинских карт Эшби нет. Ни здесь, ни в Тампеске. Я отправлял запросы. Так вот, ни в одной из трех дюжин тамошних больниц они не лечились. Во всяком случае официально. И кажется, я догадываюсь почему…

– Почему? – Вот Лука не понимал совершенно, а чувствовать себя идиотом он не привык, хотя порой и случалось.