Драконья кровь

– Государь?! А что Государь?! Кто расскажет Государю, если я всех вас перебью? Может, он? – Зед ткнул своим анкасом в сторону какого-то человека из толпы, и тот отпрянул. – Или ты? Да вас даже на порог к Государю не пустят, жалкие грязные отребья! Гы-гы-гы… – он гадко захихикал, колышась всем свом толстым телом, и его живот подпрыгивал на коленях.

– А его? – заводила непринужденно кивнул на небо. Зед задрал свою тяжелую башку. Над толпой кувыркался в небе голубь, поднимаясь все выше и выше, и скоро он превратился в маленькую белую точку, едва различимую в залитой светом небесной глади. – К его ногам привязано письмо. В нем написано о том, что ты поставил на бойца и проиграл. И за это убил и ограбил победителя. Я предвидел такой поворот дел и написал это, пока длился бой, – краска схлынула с лица Зеда. – Если ты поторопишься, то успеешь перехватить птицу в Башне Посланий. Если нет… будем считать, что небеса наконец-то перестали тебе благоволить. Все еще хочешь драться?

Зед окинул нас тяжким ненавидящим взглядом. Без сомненья, ему очень хотелось поубивать нас всех и забрать себе военную добычу, но парящий в небе голубь… Зед в драке с нами увяз бы надолго, один Черный чего стоил, а тут еще молчаливые гладиаторы, плотным кольцом окружившие наш воз – а их, между прочим, двенадцать человек! Благоразумие взяло вверх над жаждой крови, Зед развернул коня и сухо кинул своим вассалам:

– Уходим! А с тобой, базарная крыса, я еще встречусь!

– Непременно, – сладким голосом пообещал язвительный Черный.

Свита принца, снова распугав народ, умчалась прочь, увозя с собой моего поверженного врага, и люди, наскоро разобравшись с выигрышами, тоже начали разбегаться. После себя принц Зед оставил впечатление гнетущее и зловещее, словно он был воплощением какого-то горя, беды, вроде чумы или дурного колдовства, где применяются слезы, добытые посредством пытки или еще какая гадость.

Гладиаторы, подождав, пока последний из свиты принца Зеда, удирающей в полном беспорядке, исчезнет из виду за самыми дальними палатками, тоже начали расходиться.

– Ну, благородный Тристан! – заводила, как ни в чем не бывало, обернулся к Черному, все еще распаленному схваткой, и шлепнул его по плечу так, что Черный пошатнулся. – Славный бой! Откровенно говоря, я не верил, что ты выстоишь, а тем более – выиграешь!

Черный кисло улыбнулся:

– Тем и живем, – ответил он, и заводила захохотал громко и снова шлепнул Черного по спине.

– Нет, каков молодец! Попомни мое слово – ты станешь великим, – заводила хитро прищурил глаз. – Может, даже принцем, вместо этого пугала. Через восемь месяцев здесь, в столице, будет турнир, турнир Мирных Королевств, – он снова подмигнул Черному многозначительно. – Будут сражаться принцы всех государств, и если ты сможешь уговорить победителя сразиться с тобой… К слову сказать, наш принц Зед вот уже несколько лет становится победителем, – снова один хитрый глаз прищуривается.

Черный просиял:

– Ну да?! Вот этот хорек?! – спохватившись, что произнес это слишком громко, Черный оглянулся, но никто, вроде бы, на него не обратил внимания. – Тогда, конечно, у меня есть шанс! Он мне ни в жизнь не простит сегодняшнего выигрыша! И если он выиграет, он вызовет меня на бой, когда я освистаю его победу!

Заводила, прикусив кончик языка, хитро улыбался и покачивал головой: верно понимаешь, верно.

– А кстати, – вспомнил Черный, – как это этому Годзилле удалось стать принцем? Государь же не дурак, чтобы не видеть…

– А кто ему скажет? Жалобщиков Зед на порог не пустит, простолюдинов тоже. Видел его охрану? Сплошь зомби…

– Зомби?! – с надеждой встрял я, и веселящийся заводила перевел взгляд на меня.

– Ну! Герой дня пришел в себя! Что, терзаешься угрызениями совести? Надеешься, что зомби – это не живой человек? Эх, парень! Если бы жизнь была так проста… Увы, он был живой, пока ты его так мастерски не прошил своим мечом – кстати, Тристан, а почему твой друг не выступает? Он тоже парень не промах…

– Не умею я, – буркнул я, но мне никто не поверил.

– Ну, не умеешь, так не умеешь. К слову, о зомби – Зед опаивает их какой-то травой, и они почти ничего не соображают. Почти ничего не боятся. Делают то, что он им велит, и все.

– Меня же напугались, – с сомнением произнес Черный. Заводила пожал плечами:

– Грех было не напугаться. Твой крик – ты чистокровный регеец, да?

– Нет. Я вообще не регеец.

– Странно. Ты уверен? Ты помнишь своих отца, мать? Только у регейца может выйти такой правильный боевой крик, его даже лошадь напугалась, а ведь это животное, оно подчиняется только инстинктам!

– Так все-таки, – не отступал Черный, – как он стал принцем, этот Годзилла?

– Год…кто?

– Годзилла. Это такой огромный, уродливый, злой и голодный тупой морской крокодил.