Драконья кровь

Я боюсь перемен.

- Я не знаю, будут ли у тебя дети. И у меня. И… и не сойдут ли с ума все, в ком есть кровь Эшби. Знаю, что у нас есть шанс и им грешно будет не воспользоваться.

Ник вздохнул и продолжил.

- Я ведь хотел тебе рассказать. Хоть кому-то рассказать. А потом подумал, что ты любила отца. Пусть вы и не общались в последнее время, но ты его все равно любила. И с моей стороны не порядочно разрушать эту любовь. Простишь?

Прощу.

Женщинам ведь положено. А я женщина. Пусть бесхозяйственная и бестолковая, но все-таки женщина. У меня даже кулинарная книга под кроватью имеется. И салфетка.

Недовязанная.

Эпилог

Эпилог

Воробьи разошлись. Чирикали, суетились на подоконнике, пихая друг друга. Их громкие голоса пробивались сквозь преграду оконного стекла, и Милдред подумалось, что ей нравится просто сидеть.

Смотреть.

Слушать эту нелепую воробьиную ссору.

- Если еще пару минут проторчишь тут, и он тебя точно бросит, - проворчала кузина, в очередной раз поправляя прическу. Хотя что там поправлять?

Волосы, залитые лаком, стали жесткими и чужими.

А фата? У Милдред, верно, рассудок помутился, если она согласилась на фату.

- Не бросит, - она сдула кусок белой ткани, который норовил прилипнуть к носу.

И поднялась.

Платье было узким и тесноватым. И… и определенно помрачение… куда ей белое? Белый – символ невинности, а в ее-то возрасте… но Луке понравится.

Наверное.

Или точно?

Ему, кажется, нравится все, что Милдред делает.

- Ты себя в зеркало видела? – Клео сама от зеркала отступила. Не без сожаления. Обернулась. Взбила локоны, поправила розовый бант и платье тоже. Розовое. У подружки невесты должно быть именно розовое платье.

Милдред подавила тяжелый вздох.

Поэтому и согласилась.

Ради нее. И ради родственников, которые приехали вместе с тетушкой. И ради тетушки тоже. Она стала тише и казалась почти нормальной. И так радовалась, выбирая, что салфетки, что цветы, что прочие глупости, в которых смысла не было. Но… ей они необходимы.

А Милдред потерпит.

- И все-таки он страшный, - прошептала на ухо кузина. И Милдред за руку взяла, не иначе, как со страху.

- Он замечательный.

- Но все равно страшный.

Очередной черный костюм шел Луке еще меньше, чем предыдущие, как-то удивительно подчеркивая несообразность его фигуры. Пиджак делал плечи совсем уж необъятными. Отчего ноги казались короче, а руки длиннее.

И белый воротничок подчеркивал темноту кожи.

Взгляд мрачный.

Очки на носу.

И Милдред поняла, что улыбается, а он, поймав ее улыбку, улыбнулся в ответ. И стало вдруг неважно, что платье узкое и тесное, что фата падает на глаза, а голова чешется от лака.

Гости.

Родственники. Тетушка с кружевным платком, кузина, которая строит глазки кому-то из отдела, и явно намеревается провести веселый день, а если и повезет, то и ночь… это все не имеет значения.

- Ты красивая, - Лука протянул руку и Милдред оперлась на нее. – Не передумала?

- Не дождешься, - она ответила шепотом.

- Это хорошо. А то мне сказали, что красть невест больше не принято. Дурной тон.

- Неужели?

- К сожалению…

…слухи, конечно, пошли. Сперва был шепоток за спиной, потом пошли насмешки, порой неприкрытые, а те перешли в разговоры, за которыми появились завуалированные предложения. Закончилось все парой сломанных ребер.

И беседой с мистером Боуменом, который удивленным не выглядел.

- Женитесь, - сказал он. – Или уматывайте.

- Куда?

- Куда хотите. В полиции вон люди нужны. А тебя, девочка, нацбезопасность просит… очень им твоя работа понравилась.

Лука помрачнел. И сказал, что жениться давно согласен.

У него имелась квартирка, но крошечная и совершенно непригодная для двоих. А Милдред и вовсе жила в тетушкином доме.

Но сейчас это тоже не имело значения.

Была церковь. И молитва. Орган. Хор. Ощущение света и драконы на витражах. Больше они не казались ни жуткими, ни пугающими. Напротив, теперь под крыльями их было спокойно.

Был поцелуй.

И аплодисменты. Поездка по городу. Ветер, что норовил содрать фату, а вместе с ней и волосы. Лука, мрачно заявивший, что лысая жена ему без надобности, а потом долго выбиравший из этих волос сто одну шпильку.

Торжественный ужин.

Тосты.

Танец.

И желание сбежать, которое крепло с каждой минутой. Когда оно стало почти невыносимым, Милдред спросила:

- Может, ты меня все-таки украдешь?

А утром он сказал:

- Мне тут предложили возглавить отделение в Тампеске. Там… порядок надо навести. Многое после внутренней проверки вскрылось. Да… ты как?

Он смотрел с тревогой.

И…

Почему бы и нет?

Нацбезопасность, конечно, обещали многое, но и потребуют они не меньше. А Милдред устала. Она только сейчас и здесь начала понимать, насколько устала. И что по сути никогда-то не жила просто для себя. Чтобы вот так проснуться и лежать, разглядывая своего мужчину.

Рисуя на подушке узоры.

Вытаскивая крохотные перья и не думая о чужом безумии. Об очередном чужом безумии.

- Возьмешь? – она положила голову ему на плечо.

…а кошмары больше не снились. То ли потому, что Милдред знала, как оно все случилось. То ли просто она больше не спала одна.

- Без тебя не поеду.