Драконья ненависть, или Дело врачей

Фрика я догнал минут через сорок и с удивлением подумал, как далеко удалось ему уйти за столь короткое время. На этот раз он не поджидал меня, сидя за кустом, и не приветствовал мое появление одной из своих песенок – он быстро шагал по обочине дороги, выбивая фонтанчики серой пыли своими босыми ногами.

Когда Пурпурная Дымка, двигавшаяся своей привычной бесшумной рысью, поравнялась с экс шутом, он поднял голову и… отшатнулся в ужасе! Однако уже в следующую секунду на его лице появилась знакомая мне улыбка, и он, заикаясь, прошамкал:

– Сияющий дан
С победой спешит,
Он спуску не дал
Напавшим в тиши!

Я невесело усмехнулся ему в ответ и покачал головой:

– Ты снова ставишь на первое место рифму и размер, оставляя прозябать истину и смысл!..

Улыбка быстро увяла на физиономии Фрика. Он отвернулся от меня, посмотрел вперед, словно хотел увидеть конец лежащей под нашими ногами дороги, а затем, чуть прибавив шагу, заговорил:

– Как в этом мире Истина важна,
Всем, даже тем, кому она мешает,
Ведь каждый из живущих точно знает,
Что Истина всегда на всех одна,

И Истину нельзя назвать своей!

Другое дело Правда – с ней попроще.
Есть Правда кхмета – дан над ней хохочет,
Есть Правда дана – плачет кхмет под ней!

Кто знает Истину – вовек непобедим,

Когда никто другой ее не знает,
Он чуть прибавит к ней иль чуть убавит,
Смысл Истины он сделает своим!

Фрик бросил в мою сторону быстрый косой взгляд и закончил почти скороговоркой:

– Все жаждут Истины, но только тот царит,
Чья Правда в этом мире говорит!

С минуту мы ехали молча, и вдруг я почувствовал, что Фрик ожидает от меня ответа на свое стихотворение. Усмехнувшись про себя, я небрежно проговорил:

– Твой, довольно… примитивный, сонет никак не отвечает на мое предыдущее замечание… Скорее даже противоречит ему. Если все – как следует из твоих стихов, жаждут истины, то почему ты сам эту истину искажаешь?!

Фрик снова оглянулся на меня, на этот раз гораздо спокойнее, а затем, чуть пожав плечами, проговорил:

– Есть времена, года, часы, минуты,
Когда пред выбором приходится стоять —
Наш гордый разум хочет все сказать,
А плотский ужас лижет зад кому-то!

– Стало быть, ты меня боишься! – воскликнул я и расхохотался.

Фрик с новым испугом оглянулся на меня и еще прибавил ходу.

– И что же тебя так напугало?! – продолжил я, отсмеявшись, – неужели это маленькое недоразумение с толпой эльфов и… не знаю, как называются те мохноногие малыши…

– Хоббиты… – негромко буркнул шут, обходясь на этот раз без размера и рифмы.

– Хоббиты?! – удивленно переспросил я, – Мне, признаться, думалось, что хоббиты это плод воображения… э-э-э… писателей!

Я сделал паузу, рассчитывая на ответ Фрика, но тот промолчал, а потому я продолжил:

– Ты же не мог ждать от меня, что я буду спокойно наблюдать, как «нас будут убивать»? Если не ошибаюсь, ты именно так выразился, перед тем, как смыться?

Фрик оглянулся, убавил шаг и тяжело вздохнул:

– Я думал, сияющий дан найдет какой-то другой выход… Ведь спас же ты двух гномов!..

– Эти гномы ни на кого не нападали! – резко возразил я, – Более того, подругу одного из них зверски замучили два негодяя. Если бы я знал об этом раньше Крот и Носатый не ушли бы так просто от Совиной скалы!

Фрик резко остановился и повернулся ко мне всем телом:

– Ты хочешь сказать, что отомстил бы за подругу Пикли?!

– Как и за любое другое невинно убитое существо! – торжественно, словно давая клятву, ответил я.

Первый раз я увидел на физиономии этого сумасшедшего шута растерянность и недоумение. Он медленно поднял правую руку и ожесточенно поскреб свой голый череп:

– Но… как же так… ты ведь сам написал в своем «Возмездии нечисти», что любое убийство любой нечестии есть не только оправданный, но и благородный поступок!

Теперь пришла пора мне пожать плечами – я просто не знал, что на это ответить!

Но Фрик, казалось, и не ожидал от меня ответа. Медленно повернувшись, он снова зашагал по обочине дороги, помахивая руками перед своим лицом и что-то едва слышно приговаривая.

«Ну вот, теперь он начал говорить сам с собой!» – недовольно подумал я и попробовал отвлечь его от этого «разговора»:

– Слушай, Фрик, если ты такой начитанный, объясни мне одну непонятную вещь. Вольный кхмет Смига, показывая мне свои… э-э-э… реликвии, говорил про какой-то палец Спасителя по имени… э-э-э… вар Корта. Ну, будто бы этот палец своим пальцем замочил какого-то тролля. Так вот, что это за палец?