Драконья незабудка

– Я дымка. Дымка. Я серое небо. Я часть этого кипучего облака, – бормотала я, раскинув руки и ноги, едва дыша из-за бьющего в лицо встречного ветра, не понимая толком, что пытаюсь сделать. Мысль сбивалась. В голове вспыхивали незнакомые картины и образы. Чужой лес, острые белые скалы. Кровь и огонь. Мёртвый дракон. Ну, хоть от ужаса падения отвлекают. Что не отменяет его результата…

И желания жить.

– Лети!

Я не знаю, что случилось. Что-то странное – с моими руками, их едва не вырвало из плеч, - но меня резко рвануло вверх. Или просто остановило. И я заболталась во влажном воздухе, словно схваченный за шкирку котёнок. Немного придя в себя, поняла, что всё ещё падаю, но как-то медленно, да ещё и вперёд плыву, планирую, словно птица на…

На крыльях?!

Я попыталась рассмотреть свои руки, но стоило мне ими пошевелить, как вернулась боль в плечах, а меня замотало из стороны в сторону, периодически проваливая вниз. Я затрепыхалась подбитым пеликаном, руки корёжило и ломало. Или правильно сказать о них: «крылья»? Кожистая перепонка, растянутая между неестественно удлинёнными пальцами и телом, местами утыканная нелепыми цветными перьями, торчащими в разные стороны, – она, трепеща, то вибрировала от натяжения, то провисала тряпкой, когда рука-крыло подламывались, то снова надувалась, резко меняя направление полёта. Меня кувыркало и болтало до тошноты.

Я бы решила, что умудрилась попасть в бред-транс, но разве в бреду может быть так больно? Каждый кульбит, каждый выверт руки-крыла отдавал дикой болью, и вскоре мне казалось, что в теле ни одной целой кости не осталось.

А тут ещё рядом промелькнул острый пик скалы. Я дёрнулась, пытаясь увернуться, не зацепить её, но наличие крыльев – птицей не делает. Пара неловких движений, и я со всего маху влепилась в ту самую скалу, которой пыталась избежать. Или правильно думать – излететь?

Хорошо, хоть ниже острого пика.

Саданувшись сначала правым плечом, а потом добив правое бедро и колено, я попыталась, забыв о боли, ухватиться за уступы и неровности, но заррховы крылья – те ещё хваталки. Зубами цепляться мешал нос, его, боюсь, я истерла в кровь, пока сползала вниз. Его и подбородок. И зубы, наверное, тоже.

Крылатые! Ну сколько можно-то?

Всё тело саднило, порой вспыхивая болью до звона в ушах. Я сползала вниз по немного покатой скале, и снова – снова! – как в дурном кошмаре, набирала скорость. Куда медленнее, чем в начале полёта, но не менее неумолимо, и обидно до зайчиков в глазах. Хотя зайчики – это от боли.

Может покричать наконец-то?

Может кто-то летающий спасёт ценные гены?

Я вздохнула, набирая воздух для крика, но тут моя нога, ударившись ступней в скальный выступ, подвернулась с новой, особенно сиятельной вспышкой боли, я коротко вякнула и, завалившись набок, всем телом шкваркнулась на скалу. Локоть, на который упала, похоже в щепки, тело, полное боли – в отбивную, и…

Наконец-то меня настиг страх.

Словно до сих пор он летел-сползал за мной следом, а сейчас догнал, и угнездился в голове, вытесняя любые мысли, и даже боль.

И даже сознание…

 

Надолго ли, не знаю, – но открыла глаза я в душной кровавой темноте. Слабость такая, словно меня выжали в стакан вместо спелого харуманиса. Рядом копошится что-то жуткое, тускло взблескивающее алым.

Боли нет, но и сомнений в том, что я умираю, – тоже.

О… умираю?

Да какого Заррха?!

Клянусь крыльями, мне надоело это просто зверски!

Здоровая злость освежила, будто я пригоршню ключевой воды в лицо плеснула, смыв липкую паутину бессилия.

– Что происходит тут? И где вообще это – «тут»?

– В подземелье под Старлайном, – произнесли мои губы так хрипло, что я содрогнулась. Попыталась, вернее, но тело больше не ощущалось моим. – Незабудка?! – а вот радость я ощутила как свою.

Хотя, может это и была моя радость – от озарения, что я с Корвином, снова влезла к нему в голову. И он жив, хоть, кажется, и собирался помереть.

Да только кто ж ему позволит?!

 

 

Глава 25. Просто невозможен

– Ты жива! – облегчение в голосе Корвина согрело моё израненное… хм.

А жива ли?

– Скорее да, чем нет, – ответила я задумчиво, пытаясь припомнить, насколько совместимы мои раны, полученные в бодро-кульбитном полёте, и не сорвусь ли я со скалы, на которую прилегла отдохнуть, прежде чем отключилась от боли. Так сказать, достигла ли я полного дна пропасти, или ещё есть куда падать.

Судя по тому, как я радуюсь Корвину, – я на самом что ни на есть дне. Немного ниже плинтуса. Э-эй! Кассандра! Прекрати таять и млеть. И вообще соберись. Он тут вроде помирать собирался, вот и не мешай.

Трезвые и грустные, и даже подлые мыслишки вообще не помогли погасить радость. Ну и ладно.

– Что тут у тебя происходит? – я попыталась осмотреться, и Корвин повертел головой для меня. Поморгал. Картинка не изменилась.

Кромешная тьма. Ни малейшего источника света.

– Странно, но, похоже, ничего, – теперь губы Корвина говорили за него самого. А я поймала себя на воспоминании о другой тьме. Тьме, полной нежных и страстных прикосновений.

Только не открывай глаза-а…