Драконья оспа

Оля, раздвигая ноги, плотно прижала их к чужим бёдрам. Таким напряжённо-упругим. И чувствуя, как сильно набухло между собственных ног. И как скользко стало. Головка члена, влажно упирающаяся в лобок, казалось очень большой. Больше, чем вчера. Наверное, из-за перемены позы. Да и сам Юрка стал казаться крупнее. Так что его можно безбоязненно стиснуть, заостряя пальцами на спине. Не так, чтобы остались воспалённые полоски… По крайней мере, пока…

Сбитое дыхание перемешалось с Олиным. И твёрдые губы неловко нашли её рот. И в теле ожидающе бухнуло. Сначала — сильно и везде. Потом — мелкими отголосками в промежности.

Зажмурившись, Оля ткнулась щекой и носом в сбитый простынь. В нос ударил запах пота. Одновременно с этим Юрка двинулся ниже, став очень тяжелым. У Оли вырвался протяжный «о-ох».

А Юрка стал более настойчивым. Захлёбываясь воздухом и будто растеряв координацию тела, он неловко двинулся ниже. Попадая «не туда» — член соскользнул «между», стволом упираясь между неплотно сведёнными бёдрами и головкой проскальзывая ниже, к простыне. Оля почувствовала, как под руками стало влажно. И, прихватывая одной тонкие волосы на затылке, другой скользнула через бок к животу. И ниже.

Горячее прикосновение к эрегированному члену. Короткое, оглаживающее движение. И инстинктивное направляющее движение. Внутри сразу приятно наполнило. Стенки мягко растянулись, пропуская в себя орган. И сжались вокруг, обхватывая и ощупывая со всех сторон. И отзываясь где-то внутри оттянутым удовлетворением. Юрка с силой впился губами ей в шею. И начал двигаться.

Ритм — рваный и торопливый. Но подстроиться можно. И даже ощутить на себе чужое нетерпение. И то, как чужая ладонь, упираясь, неловко затягивает под себя тонкую прядку волос. Больновато. Но в то же время как-то непривычно сочетается, оттеняя, с подчиняющимися-приятными сокращениями в паху.

И уже постепенно становится всё равно. И тело подчиняется другому телу. И внутри всё будто подпрыгивает. И набрякает ожиданием.

Дышать — жарко. Стонать — глупо. Но что поделать? Только выдыхать на каждый Юркин толчок, заражаясь его палящим дыханием. Откидываться затылком, подставляясь шеей под короткие поцелуи. И крепко сжимать его. Всем.

И почувствовать, как комок напряжения, наконец, рвётся. И нижнюю часть тела уже начинает потряхивать. Безо всякого Олиного участия. И Юрка уже замирает.

Если приоткрыть глаза, то можно различить его лицо. Напряжённо-сосредоточенное. Ловящее открытым ртом воздух. И почувствовать, как его член сильно сокращается внутри. Пока тот не кончает. И влага не заливает всё внутри.

А сердце продолжает скакать. Разнося по телу ощущение победы. И немного — усталости. Но это можно пережить.

* * *

Теперь вышагивать к дому Владимира Ильина совсем не страшно. Наоборот, внутри что-то радостно зудит, словно всем классом после хорошей шалости вы идёте к директору. И всё равно знаете, что никто никому ничего не сделает. Потому что вместе — сила. А ещё потому, что иногда находит такой состояние, когда сам чёрт не брат.

Примерно в таком и пребывала Оля, с интересом разглядывая примостившуюся на высоком заборе ворону. Или это ворон? Да нет — те большие и умные…

Ворона возмущённо каркнула, словно прочитала Олины мысли о своём уме. И, возможно, выразила что-то об Олином. Может, она даже была права. Интересно, вороны наощупь такие же мягкие, как на вид? Ладно, хватит думать о вороне.

— По-моему, ты ей не нравишься, — глубокомысленно заявил Юрка, наблюдавший за их зрительной перепалкой. — Тебя вообще животные не любят.

— Неправда, — назло ему возразила Оля, хотя на самом деле была с Юркой согласна. — Она меня любит. Вот.

Она протянула руку вороне, словно думала, что та, как дрессированный ястреб, усядется ей на предплечье. И внутренне надеясь, что ворона просто проигнорит этот жест. Но не таковой оказалась ворона. И, страшно размахнув крыльями, бомбой ухнулась вниз. Оля едва успела отдёрнуть руку, чтобы ненароком не пересечься с чёрными когтями.

— Зараза, — сквозь зубы буркнула Оля.

— Да уж, — Юрка своим смешком перебил прощально-неприличный «кар». — Любви — полные штаны.

— Не выражайся как старпёр, — буркнула на него Оля, опечаленная проигрышем в вороньей дуэли.

— Это у меня от тебя, — даже не замешкавшись, пожал плечами Юрка.

Нет, сегодня буквально все оказываются острее Оли на язык. Но если с вороньей паршивкой уже ничего не поделать, то Юрку вполне себе можно ущипнуть. И идти дальше на небольшом расстоянии. Во избежание мести.

В этот раз дом Владимира Ильина показался ей иным. Как кукольным. И искуственно-пластмассовым. Наверное, дело было в изменившимся освещении — сегодня солнце сияло настолько резко, что Оля пожалела о невзятии солнечных очков. И, наверное, выглядела от этого очень хмуро. Может, потому редкие прохожие как-то странновато поглядывали на неё. Некоторые — парочка мужчин — даже улыбались. Видимо, смешная. Пришлось потихоньку брать курс поближе к Юрке.

— Ты ведь тут не много жил? — уточнила Оля, когда они миновали входные ворота. — Как-то на тебе маловато местного лоска.