Драконья оспа

Владимир не дал ей продолжить, произнеся с чувством, с толком и с расстановкой:

— И что он, по-твоему, там делал?

Оля осеклась, задумавшись. Действительно — что? А потом всё так же нагловато — нет, всё-таки наличие рядом Юрки придаёт серьёзной уверенности — предположила:

— Не знаю… Диспансеризацию школьную проходил?

Владимир равнодушно пропустил мимо ушей её иронию. А Оля с недобрым предчувствием начала задумываться над поставленным вопросом.

Кого в двадцать лет загонишь ко врачу? Только того, у кого уже есть проблемы со здоровьем. И серьёзные — не с соплями… Как она раньше об этом не подумала?

А Владимир тем временем резко встал из своего делового кресла, и на секунду Оле показалось, что он вырос метров до двух.

Не спеша, обошёл дорогой стол по широкой дуге и остановился против Юрки. Который выглядел уже не столько злым, сколько расстроенным. И Оле нестерпимо захотелось сделать какую-нибудь подлянку этому Владимиру. А он тихим, но не терпящим возражений голосом, велел сыну:

— Встань…

И Юрка… поднялся.

Владимир взял его за плечо и словно ростовую куклу, повернул спиной к сжавшей до скрипа кожаный подлокотник Ольге. И стал неловко, одной рукой выдёргивать Юркину рубашку из-за узкого пояса джинсов.

Ничего не понимая, Ольга наблюдала, как Юрка всё-таки отстраняет отца и сам, ловчее, подцепляет рубашку в районе лопаток. И в одно движение задирает её по спине до самой шеи.

Оля вздрогнула и машинально отпрянула, ощущая боком противно-мягкую диванную обивку. И ускоренно моргая, словно стараясь прочистить сетчатку глаз. И понять, что она видит.

И это совсем не расцарапанная ногтями спина.

Глава 15. Некоторая важность выпивание кофе и сомнений

За полоски от ногтей следы на Юркиной спине можно было принять только в первую секунду. А дальше становилось понятно — страшнее.

У него на спине словно прорастало дерево. Вверх-тормашками. Начинаюсь на уровне лопаток. И уходя всё ниже, «верхушкой» скрываясь ниже крестца.

Венозный рисунок абсолютно чёрного цвета. Расходящийся по некрасиво изогнутым границам сизо-фиолетовым. Болезненным. И будто подрагивающим в ритме пульса. А может, у Оли просто поплыло перед глазами.

Она встала. Нет, вроде голова не кружится. И шагнула к Юрке. Несмело протянула ладонь и кончиками пальцев осторожно коснулась черноты.

Понятно, почему наощупь ничего не заметно. Потому что под пальцами — просто обычная кожа. Не горячее и не холоднее обычной. И всё же короткое Юркино движение от не скрылось от Олиного взгляда.

От были даже не проступившие вены. А что-то чуть ли не с трупным оттенком.

Оля осторожно накрыла рукой в районе правой лопатки.

— Что это? — охрипшим голосом спросила она.

— Это? — с напускным удивлением переспросил Владимир, будто в первый раз видя отталкивающий рисунок на спине сына. — Это последствия перенесённой драконьей оспы.

На этих словах Юрка ожил, дёрнулся от них в сторону и с силой натянул рубашку обратно. Оля недобро покосилась на Владимира, будто это он во всём виноват. Но, чтобы Юрка не сидел, надувшись, один, тоже опустилась на диван. Уже не туда, где раньше, а где пришлось. Практически рядом с Юркой. Который теперь отчего-то стал казаться очень мелким и потерянным.

А Владимир, будто отыграв сложную партию, по-актёрски ровно прошёлся обратно к столу. Долбаный Гамлет, не иначе.

Юрка дёрнулся взглядом в его сторону, исподлобья пересёкшись с Олиными глазами. Будто осуждал его действия, но и в то же время признавал авторитет. И Ольге пришлось задавать вопросы ровной спине Владимира.

— Я так понимаю, это не просто косметический дефект? — перед глазами всё ещё стояло «дерево».

— Правильно понимаешь, — теперь с оттенком равнодушия протянул Владимир, не спеша усаживаясь обратно в кресло. — Это — что-то вроде гангрены, только системы кровообращения. Которая очень скоро дойдёт до спинного мозга. А там и до головного…

Юрка сжался на месте и, кажется, потемнел. Оля коротко моргнула, чтобы хоть как-то прогнать ощущение, что гангрена атакует парня уже сейчас. Ей никогда не нравилось, когда кто-то — особенно врачи — в третьем лице рассуждают о присутствующем, рассказывая кому-то о его состоянии. А о нём самом забывая, будто он — ничто. И можно не щадить его ушей или даже чувств. Но сейчас Оля как никогда понимала тех, кто так делает. Просто бывают моменты, когда гордость и самолюбие — не самые приоритетные задачи. Важнее получить информацию.

— … и дальше будет распад личности, слабоумие и соответствующие состоянию физиологические дефекты, — неутешительно подвёл итог Владимир, просверливая Олю вдруг посветлевшими глазами. Чем и пригвоздил окончательно.

Той не хотелось в это верить. Не может же быть так, что просто был нормальный человек, и сразу — овощ. Но Юрка всё так же молчал, не споря с отцом. И рассеивая ей последнюю надежду. Значит — правда.

Внутри что-то хрустнуло. Отчего снаружи появилось желание что-нибудь стукнуть. Но сейчас не до поломок чужой мебели.

— И что, такие у всех последствия? — без цвета в голосе поинтересовалась Оля.