Драконья погибель

– А что ему еще оставалось делать!– заметил Джон, когда гномы последовали за королевской процессией. Одна лишь Мэб, уходя, оглянулась на Дженни и подмигнула ей. Джон продолжал: – Не мог же он, в самом деле, подойти и сказать: «Спасибо за то, что взорвал Камень». Тогда бы вышло, что Мэб была права…

Гарет, так и не выпустивший до сих пор руку Трэй, засмеялся.

– Знаешь, я думаю, что в глубине души он и сам это сознает, хотя, конечно, этой проделки он нам не простит никогда. Во всяком случае, в Совете он со мной учтив, и слава Сармендесу… Мне ведь предстоит решать с ним государственные дела.

– Вот как?– В глазах Аверсина на секунду вспыхнул живой интерес.

Гарет потупился и некоторое время молчал, по старой привычке теребя кружево на рукаве. Когда же наконец он поднял глаза, лицо его было исполнено печали и усталости.

– Я думал, все будет по-другому,– сдавленно сказал он.– Я думал: раз Зиерн мертва, отец быстро поправится. Ему уже лучше, ты сам видишь…– Он проговорил это с уверенностью человека, пытающегося убедить самого себя, что разбитая и собранная из осколков статуя прекрасна, как прежде.– Но он стал таким… таким рассеянным. Бадегамус говорит, что он не помнит даже, какой эдикт подписал вчера. Пока я был в Беле, мы создали Совет (Бадегамус, Балгуб, Поликарп, Дромар и я) – хотя бы понять, что нам теперь делать. Отцу я сказал, что он сам собирался создать что-то в этом роде, и он сделал вид, что помнит… Он и сам чувствует, что стал забывчивым, просто не знает, почему. Иногда он кричит во сне, зовет то Зиерн, то маму…– Голос принца дрогнул на секунду.– Но что, если он никогда не поправится?

– Что, если он никогда не поправится?– мягко переспросил Джон.– Рано или поздно королевство стало бы твоим, мой герой.

Он повернулся и принялся подтягивать подпруги на мулах, готовых к путешествию по северной дороге из Цитадели.

– Но не теперь же!– Гарет следовал за Джоном; слова вылетали из его рта вместе с облачками пара.– Я чувствую, что времени для самого себя у меня просто не остается! Вот уже месяц, как я забросил поэзию. Так хотел взяться за южный вариант баллады об Антаре Воительнице…

– Время будет.– Драконья Погибель приостановился, положив руку на крутую шею Молота Битвы, подаренного на прощанье Гаретом.– Станет полегче, когда люди поймут, что нужно идти прямо к тебе, а не к твоему отцу.

Гарет горестно покачал головой.

– Это далеко не одно и то же.

– Ну, не все сразу дается, конечно.– Джон двинулся дальше, подтягивая подпруги и проверяя ремни на узлах с книгами. Здесь были фолианты об искусстве исцеления, работы Анацетуса о больших и малых демонах, Лукиардов «Даятель огня», тома по инженерии и юриспруденции людей и гномов. Гарет следовал за ним, убитый сознанием, что он – лорд Бела и отвечать за королевство – ему. Успокаивающее «когда-нибудь», к которому он привык с детства, обернулось грозным «теперь». Дженни наблюдала за ним, с сочувствием думая о том, что Гарету, как Джону, придется отныне бросить любимые занятия и делать лишь то, чего требует государство. Разница лишь в том, пожалуй, что Гарет принимает владение, уже приведенное к миру и спокойствию; и, кроме того, Джон был на год моложе принца, когда эта ноша свалилась ему на плечи.

– А что Бонд?– спросил Джон, взглянув на Трэй.

Та вздохнула и вымученно улыбнулась.

– Все спрашивает о Зиерн,– тихо ответила она.– Он действительно любил ее, ты же знаешь. Ему известно уже, что она умерла, и он пытается припомнить, как это случилось. Я сказала, что она упала с лошади… Странно. По-моему, он подобрел. Он никогда не станет тактичным, но теперь в нем нет этого желчного остроумия, и я думаю, вреда от него людям будет меньше. Уронил вчера чашку (он какой-то теперь неуклюжий) – и даже извинился.– Ротик ее чуть скривился – должно быть, Трэй сдерживала слезы.– Раньше он во всем, что бы ни случилось, винил меня, а я заранее чувствовала себя виноватой.

Держась за руки, Гарет и Трэй проводили Джона до самого конца каравана. Платье девушки нежно розовело на фоне оловянно– серых тонов морозного утра. Стоя поодаль, Дженни прислушивалась к разговору, но было у нее такое ощущение, что смотрит она как бы сквозь стекло, отделенная от них навсегда. Взгляд ее все время обращался к небу; со странной ясностью Дженни слышала голоса ветров над башнями Цитадели, как бы ожидая чего-то…

Встретившись на миг глазами с Джоном, она заметила залегшую меж рыжеватых бровей тревожную морщинку – и сердце сжалось.

– А стоит ли тебе вообще ехать?– робко спросил Гарет, и Дженни вскинула глаза, заподозрив на секунду, что мысли ее прочтены. Но нет, Гарет обращался не к ней, а к Джону.– Остался бы со мной хоть немножко. Пока соберем войска для Уинтерлэнда, мы бы тебя ввели в Совет. Мне… одному не справиться.

Джон покачал головой, поправляя ремень на холке мула Кливи.

– Придется, мой герой, придется. А у меня – свое владение, в котором мы, кстати, давно уже не были.– Говоря это, он бросил вопросительный взгляд на Дженни, но та отвернулась.