Драконий берег

– Я с Дерри говорил. Договор на ученичество ему б с малолеткой не заверили, – теперь шериф оправдывался, хотя услышать виноватые нотки мог бы лишь человек с весьма обостренным слухом. – А вот купить по обычаю айоха – это вполне. Тут же земли рядом. Съездили в племя, Дерри заплатил шаману, тот и шлепнул печать, чтоб, значит, в канцелярию. Сразу, кстати, и подал пакет, чтобы девочке оформили и свидетельство о рождении, и паспорт, и прочее.

Порядочный, стало быть.

Шаг.

И пол отзывается протяжным стоном. Доски гнутся. И Лука замирает, прислушиваясь. Его кожа раскалена, и сам он напряжен. Он и близко не маг, но сейчас чувствует этот старый дом от глубокого подвала до больной его крыши.

– Только те бумаги и у нас признают. Разводиться он не стал. Кто бы ему позволил с девчонкой жить?

Ага. Просто с девчонкой никак нельзя, а вот в браке если – дело другое.

– Да и с наследством оно попроще. Родни у Дерри не было, но все равно завещание оформил. И дом этот, и машина, и все, что имелось, Уне отошло. Правда, немного. Он изрядно потратился.

– И сколько такой дом стоит?

А ведь прочный.

Лука положил ладонь на стену, пытаясь прикинуть толщину. Из камня сложен. Не чета тем щитовым, которые он в городе видел. Дерево тут лишь сверху и больше для того, чтобы этот дом с другими сроднить.

– Понятия не имею. На него никто, кроме егерей, не позарится. Да и там… может, тысячи две дадут. Или три. Знаю, что мать Уны хотела, чтобы та дом продала. Только Уна послала ее куда подальше.

Лука тоже послал бы, вздумай матушка его продать.

– Жить тут осталась. Они не больно ладят.

– А с братом?

– И с ним. Вихо… проблемный парень. Был.

И вправду был.

В доме пусто. И ощущение, что Лука вот-вот потеряется в этой пустоте. Впрочем, оно скоро исчезло.

– Свет тут есть?

– Есть. Дерри провел. Правда, время от времени пропадает, но так везде. Бури вот случаются. И обрывы. Чинят быстро. Эшби за это доплачивает.

– Любите вы его.

Это было сказано чуть в сторону, скорее интереса ради, чем и вправду в надежде получить стоящую информацию, но шериф ответил:

– Мы служим им. Я служу.

– Им? Или закону?

– Закону. И Эшби. Мой прапрадед был главой личной охраны лорда. И знак свой получил из его рук. Он честно прожил жизнь, как и его сын, и сын его сына, и…

– Я понял.

Что ж, бывает и такое.

Лука коснулся рукояти ножа, что валялся в умывальнике. Старенький, но острый с виду. Кухня небольшая. Несколько шкафчиков, ящики выдвижные. Полка для кружек, а кружек всего пара. Из них одна с трещиной. Третья, помнится, на террасе осталась зарастать песком.

Ножи. Тарелки.

Дуршлаг и банки с консервированной фасолью. Ага, есть в томатном соусе, есть в белом. Тушенка имеется. И что это? Крупа, варенная с мясом? Такого Лука не пробовал. Местные, должно быть, производят. Лука, покрутив банку – надо будет отыскать, купить интереса ради, – вернул ее на полку.

Заглянул в последний шкаф. Не оставил без внимания стол.

И свет включил, зажмурился, позволяя глазам привыкнуть. С прошлого вечера роскошь убранства несколько поблекла. Цветы вот осыпаться стали. Свечи погасили, чтоб не сгорели раньше времени. Но в целом впечатляет.

Должно было быть красиво.

Подходить ближе он не стал: потом, когда маг потрясет своим веником из перьев и решит, что и нестандартные методы работают плохо, Лука все осмотрит. А сейчас он просто знакомился с домом.

– Что они вообще за люди?

– Кто?

– Уна эта…

Шторки веселенькие, но какие-то чужие, что ли? Как и эта огромная супница в виде рыбы. Она была настолько лишней здесь, что Лука скривился. Лишних вещей он не любил.

– Уна хорошая девочка, только несчастная, – шериф стоял, прислонившись к косяку, и баюкал ружье. – Мать у нее… белее белой стать желала и дочку под себя гнула. Потом познакомитесь. Страшная женщина.

– В каком смысле?

– В прошлом году она диктовала церковному комитету, как украшать город на Рождество. И церковь. И в позапрошлом тоже. И раньше… по-моему, с тех пор, как с Зои несчастье произошло. До того, конечно, та, будучи Эшби, командовала. А вот отошла, и Саммерс остальных подвинула. Моя, помнится, очень злилась.

В рыбе было пусто.

Но пахло едой, такой вот сытный привязчивый запах, заставляющий принюхиваться.

– Саммерс ей никогда не перечил. Хотя при нем она и держалась тихо, как и подобает хорошей жене. Вихо с матушкой не спорил. Пожалуй, она единственная, кто мог с ним управиться. А вот с Уной не выходило. С детства та сама по себе. И при старике Эшби, пожалуй. Он с ней возился. Одно время наши шептались, что Уна его дочь, только внебрачная, но потом бросили. Уж очень она на Саммерса походила.

Снимков нет. Ни одного, что странно.

На полке книги выстроились, разномастные, потрепанные, но пыли на них Лука не обнаружил. Вытащив одну, он раскрыл наугад, хмыкнул, скользнув взглядом по строкам, и вернул на место.

Статуэтку дракона, вырезанную из дерева, Лука разглядывал долго.

– Это Гевин делает. Он большой мастер. И парень рукастый, даром что диковат.

– Кто такой Гевин?