Драконий берег

Это ведь только кажется, будто Маккорнак в стороне от нас держится. Или это правильнее сказать, что мы в стороне от него? И от людей тоже? Но натуру лисью не обманешь. Вон, когда Билли объявился, шериф меня предупредил, что парень он мутный и с приводами за спиной. Как он тогда выразился? В такого легко встрять, а выбраться попробуй-ка.

Прав оказался.

Я потерла бок. Пусть ребра давно уже зажили, но стоило про Билли вспомнить, как они отозвались. Вот ублюдок. А самое странное, непонятно мне теперь, как я вообще до такого дошла? Почему позволила?

Нет, дело не в Билли, а в Гевине, который сидит, вперившись в меня внимательным взглядом. И чесать драконицу вон перестал, к огромному ее неудовольствию. И не нравится мне его взгляд, чересчур уж внимательный.

– Ему не нужны беспокойные чужаки. Если бы на тебе что-то висело, он бы знал. Или знает.

Другое дело, что Маккорнак из-за мелочи не станет с нашими отношения портить. А Оллгрима не слишком волнуют чужие грехи.

– Спасибо, – Гевин все же поскреб между лопатками драконицы, и куцые зачатки крыльев довольно задрожали. А под горлом раздулся мешок. – Еще… у наших… не все и не всегда… закон соблюдают.

Тоже мне новость.

Я и сама… небось по закону я должна сдавать драконью чешую в заготконтору по установленным правительством ценам. И не только чешую. Но туда уже тысячу лет никто ничего не носил, потому как цены эти как раз тысячу лет и не менялись.

– Еще говорят, – Гевин поднялся, – это Эшби виноват.

Он был большим и каким-то беззащитно-неуклюжим. Вот и сейчас встать встал, а про драконицу забыл, благо сама она, извернувшись, вцепилась в плотные штанины.

– В чем?

– Не знаю. Майкл сказал. А Оллгрим услышал и побил его. Палкой. По плечам. Сказал, что Майкл придурок. И что если Эшби не станет, то и нас тоже…

Вот в это верю.

– А еще… что это все по-новому… но федералы все равно понаедут. Думаешь, если я схожу…

– Хуже не станет.

– А если меня все-таки ищут?

– Маккорнак подскажет, где пересидеть.

Я была уверена, что даже если Гевин переломал отчиму все ребра и отбил последние мозги, шериф закроет глаза на сие печальное обстоятельство. И задерживать не станет. А Оллгрим… что федералы? Сегодня есть, завтра нет. В горах достаточно тихих мест, где можно переждать и грозу, и бурю, и федералов.

– Спасибо, – Гевин был из тех немногих людей, которые смотрели на меня снизу вверх. И почему-то от этого становилось слегка не по себе.

Вот и сейчас я сдержалась, чтобы не отодвинуться. Выдавила улыбку и сказала:

– Только расчешись. И постригись.

Он кивнул.

И драконицу подхватив, на плечо усадил, а та поспешила вскарабкаться на голову, вцепившись тонкими пальцами в колтуны Гевина.

– Я серьезно. Если пойдешь к шерифу, то постарайся выглядеть как нормальный человек.

А то с него станется припереться вот так, с иглицей в волосах, с бородой, что росла клочьями и делала Гевина куда старше его тридцати пяти лет. И в одежде нынешней, которую он, надо полагать, неделю не менял. Нет, драконам, может, и нравится, вон пропах серой и камнем, но у меня лично в носу свербит.

Гевин осторожно кивнул. И заработал шлепок хвостом. Усмехнулся.

– Не позволяй им на шею садиться, – запоздало предупредила я.

– Она просто маленькая, – он бережно прикрыл драконицу ладонью, под которую та уместилась вся. – И только-только из гнезда выползать стала. Боится.

Вижу, что боится. Но это же не повод.

– К Нику загляни. Пусть даст толченой скорлупы. И там еще что-то… для костей. И шкуры. Хорошая штука…

Правда, жрут они ее неохотно. Вот и Сапфира нос воротила от рыбы, в которую я запихивала горькие травяные шарики.

– Будешь выпендриваться, Лютому пожалуюсь, – я дернула ее за край крыла. – И Нику тоже. Он сказал, чтобы ты пила.

На меня фыркнули. И обдали облаком горячего пара. Но рыбу проглотили, только на драконьей морде появилось выражение, показывающее, сколь ей противно.

– Вот и хорошая девочка…

Я прошлась по пещерам. Подкормила мелочь вареными яйцами, до которых они были большими охотниками. Сгребла в кучу старые кости, надеюсь, до вечера не растащат. А там и Лютый вернется, пыхнет огнем и обратит в пепел.

Ни к чему в пещерах паразитов разводить.

Море подкатывало седою волной. Та разбивалась о камни, выплевывала пену, которая медленно таяла, подновляя белесую корку соли. Сами камни торчали клыками древнего зверя, быть может, того самого первородного дракона, в существование которого верил Дерри.

Не знаю.

Здесь было тихо. Хорошо. Удобно думать.

И я, устроившись на грязном валуне – с одной стороны он порос седоватым лишайником, с другой покрылся коростой старых раковин, – держала удочку. Поплавок плясал, то и дело уходя под воду, чтобы вынырнуть совсем не там, где должно.

Рыба… Где-то была.

У самой черты горизонта кружили драконы, притом на одном месте. Косаток нашли, что ли? И пытаются отогнать кого от стаи? Любопытство мое было ленивым. Да и вовсе хотелось бросить все, сесть и уехать.

Куда? Неважно, хоть бы и в пустыню, чтобы вокруг лишь пески и дорога, и никого живого… и будто чуяла.