Драконий огонь

И сейчас Мейнгрим просто летел прочь от того места, где еще можно было найти корабль, догнать, вернуть… Летел, потому что понятия не имел, как это сделать, и имеет ли он вообще такое право, когда за всё это время не сумел пересилить себя и признаться. Может, так и должно быть? И невероятные женщины, принцессы они или нет, должны доставаться кому-то вроде Манфреда? Мейнгрим помотал головой, в ужасе от собственных мыслей.

Когда его дракон опустился на землю, Манфред уже стоял там и ждал его. Впрочем, в вежливость родственника Мейнгрим не верил ни на йоту.

— Боишься один идти и рассказывать, что план провалился, и принцесса с твоей женой сбежали за море? — спросил Мейнгрим холодно, как можно глубже пряча свои чувства.

— Вообще-то это был наш план, и это твоя жена сбежала с твоей же сестрой, — раздраженно ответил Манфред. Щека его дернулась. Да, он определенно боялся куда больше, чем Мейнгрим. Синему магику, по неизвестным причинам попавшему в немилость короля с первой же минуты, мало что могло грозить. А вот Манфред явно рассчитывал на что-то большее при короле.

— Как скажешь, — пожал плечами Мейнгрим. — Только и для себя запомни тоже, что это моя жена и моя сестра.

Король их уже ждал. Мейнгрим с интересом огляделся. В этом зале он был впервые. Его не пускали в зал советов, а в зал сплетен он и сам не ходил. Этот же зал с кроваво-синим каменным полом похоже был залом гнева. И, если судить по его размерам, короли яблоневого королевства предпочитали гневаться в присутствии очень немногих подданных. Вот и сейчас здесь кроме Ламберта были только они с Манфредом.

— Вы не нашли Радославу, — Ламберт не спрашивал, а утверждал. И ничего не говорил про Еву. Хотелось надеяться, что это хороший знак.

Манфред молчал, щека его дергалась всё сильнее, и Мейнгрим понял, что говорить придется ему.

— Мы нашли её, мой король, но ей удалось сесть на корабль и уйти от погони. Драконы не смогли последовать за ней, а догнать на корабле оказалось сложнее, чем нам казалось на первый взгляд.

Мейнгрим остался доволен своей речью. Вроде бы и Еву не подставил, и её глупого мужа прикрыл. Нет уж, вот вернется сестра, пусть сама разбирается с этим слизняком. А чужим в их семью вмешиваться не стоит, даже если это сам король.

Ламберт поднялся с трона. Его глаза побелели от бешенства, лицо словно превратилось в безжизненную маску.

Мейнгрим лишь понадеялся, что Ирена-старшая, впрочем, любая из Ирен, не откажется воспитать его, если король сейчас использует свою магию на нем. Он не опасался уйти слишком далеко в детство — в возрасте лет пяти-семи его выбросы стихийной магии шли волнами почти постоянно, отчего в подземелье была ледяная комната, лед в которой никогда не таял. Было время, когда он даже спал там. Сейчас таким взрывом магии он не мог бы управлять, но снова став ребенком, он запросто превратил бы зал гнева в ледяной зал гнева синего магика.

Кажется, Ламберт увидел эту решимость на его лице, потому как его собственное чуть дрогнуло.

— Почему ты не постарался вернуть её, Грим? — пророкотал король.

— Может, потому что я не знаю, куда именно вернуть? — Мейнгрим уставился в светлые глаза короля и добавил. — Ваше величество. Вы не пускали меня к моей супруге так долго… Я и думать забыл, что она всё еще моя. А возвращать потерянных принцесс… Я не наемник. Я воин.

На Мейнгрима дохнуло временем, он просто почувствовал легкий сквозняк и будто немногочисленные морщинки разглаживаются на лице. Хотелось коснуться кожи, но вместо этого он смотрел прямо в почти белые от бешенства глаза короля и молчал.

Загадал только, что, если спасется от гнева сегодня, то обязательно расскажет Радославе всё. А значит, и она тоже останется целой и невредимой в её странствиях. За Еву он не переживал, но вот Рада… И потом, он до сих пор не знал, как и почему эти женщины договорились. Как знать, может, сестра бросит Радославу в чужих странах, оставит одну? Эти мысли просто разрывали его внутри, но внешне он оставался спокоен. Как лед. Как всегда.

— Хорошо, — неожиданно успокоился Ламберт. — Ты прав, синие не наемники, а воины. Как понимаешь, войны нам не миновать, и тут неважно, вернем мы Радославу или нет. Война с ней не связана. Мне просто будет жаль, если она просто погибнет в чужом мире. Всё-таки она не только мой потомок, но и спасла меня. Я умею быть благодарным.

Рядом вздыхал и кусал губы Манфред, нервничая за них обоих, так что Мейнгрим мог позволить себе сосредоточиться не на том, что говорил король, а том, как он это делал. И это помогло.