Драконий отбор

Но до этого она доложила обо всем королеве-матери. А как ей было не доложить? Королева управляет гаремом, и ничего не делается без ее ведома. Но и не только. Ведь чтобы перевести служанок, надо поставить в известность еще главного смотрителя, а тот ежедневно докладывает обо всем дворцовому писарю, который относит отчет первому советнику…

Вай-вай, как распорядительнице было страшно.

Потому что обвинят во всем ее.

Король вчера предупредил, что достаточно одной ее ошибки, и вся ее семья будет уничтожена. Престарелые родители, брат, племянники. А она сама лишится места и, может быть, даже жизни. Сейчас она готова была у рыжей самозванки в ногах валяться, лишь бы та не стала валить все на нее.

Но та не выглядела взволнованной или разгневанной. Напротив, спокойно сказала:

– Это бывает. Подготовьте мне служанку на замену.

– Леди Гелла, – айлида склонилась чуть ли не до пола. – Я постараюсь сегодня до вечера…

– Давайте с утра. Я собираюсь выйти, мне нужно сопровождение.

– Да, госпожа, – еще ниже склонилась айлида. – Я займусь этим сейчас же.

И тут же побежала докладывать королю в надежде, что новость, которую она принесет дракону первой, поможет сгладить ее ошибку.

Глава 5

Эта скользкая, лицемерная женщина удалилась. Гелла вздохнула с облегчением, а ее служанки в один голос начали:

– Госпожа, может быть, не надо вам выходить? Сейчас опасно… Что, если на вас разгневается король?..

Она понимала, что девушки переживают больше, что их постигнет королевская немилость, чем за ее жизнь и здоровье. И даже могла их понять, им так нравились эти апартаменты и сытая жизнь.

Но ей нужно было увидеться с узником. Потому что сейчас она, прокручивая в голове последний разговор короля Одхана с ее матерью, вспоминала некоторые мелкие детали, на которые раньше не обращала внимания.

Одхан в тот раз прилетел к ним ненадолго. Гелла хорошо запомнила его. Он двигался стремительно, такой высокий, сильный, еще стройный и крепкий. Красивый седеющий мужчина. Одхан всегда двигался стремительно, как будто нес с собой ветер, только в этот раз его губы едва заметно улыбались, а глаза… Глаза дракона ярко горели каким-то внутренним весельем.

Он обнял Геллу и поцеловал в лоб, потом отстранился, оглядел с удовольствием.

– Ты стала совсем взрослая, девочка.

А после отправил:

– Беги, мне нужно потолковать с твоей мамой.

Гелла и сама бы ушла, как будто она не понимала, что эти двое редко видятся и им хочется побыть вместе. Но король не ушел в комнаты, не стал обедать, как обычно, а отвел маму в сторону на террасе. О чем они говорили, Гелла не разобрала, было ветрено, только отдельные слова. «Алехар» и, кажется, «предупредить» или «предупредит».

Тогда Гелла не придала значения услышанному. Но сейчас, вспоминая, она догадывалась, что разговор был очень важный. Одхан маме нечто такое сообщил, что она все затрепетала и вскинула на него взгляд, а дракон взял ее за подбородок, смотрел в лицо и улыбался. После этого старый король сразу улетел. Это был последний раз, когда они видели его живым.

Еще Гелла помнила, что мама ночью отсылала кому-то магический вестник. Ждала ответа и плакала, но так и не сказала ей, в чем дело. А наутро пришла весть, что старый дракон умер от болезни. А королем стал Дункан.

На следующий день Дункан прислал за ней, Геллу забрали из дома матери. Теперь она здесь. Живет в том самом дворце, от которого старый король всегда держал их подальше, и ждет, когда король устроит отбор.

Хотя Дункан уже озвучил, что станет с каждым, кто попытается стать ее женихом.

Она не хотела об этом думать. Тряхнула головой.

Зачем к ним тогда прилетал Одхан?

Если Алехар что-то знает, она просто обязана это выяснить.

Но сейчас все зависело от того, как скоро вернется айлида.

***

Король как раз был в бастионе, когда ему сообщили, что распорядительница гарема умоляет ее принять. Он собирался допросить брата, но отложил это и приказал:

– Пусть войдет сюда.

Пусть увидит и осознает, что ее ждет.

Женщину привели, она с ужасом глянула на отгороженную решеткой половину башни, где стоял побочный брат короля, и повалилась Дункану в ноги.

– Государь, не вели казнить мою семью, я не виновата.