Драконий василек

— Как мне доказать это? Что сделать, чтобы ты перестал смотреть на меня, как на пустое место? Чтобы в твоем взгляде появилось хотя бы осуждение? Что-то, помимо всепоглощающей ярости, за которой пустота и безразличие?

— Уйди. Уйди, Анотариэль. Живи красивой жизнью, которую тебе дает статус моей жены, но больше никогда не показывайся мне на глаза.

От слов, сказанных тихо и спокойно, с безразличием в голосе, мое сердце разбилось вдребезги. Никакие мои слова не растопят лед в его сердце.

Выдохнув, я сняла с пальца кольцо владыки и положила на стол.

— По крайней мере, у меня всегда хватало смелости честно заявить о своих чувствах. Я любила тебя, Ролдхар, люблю, и всегда буду любить, несмотря на подлость, через которую ты сделал меня своей женой. Я восстановлю воспоминания, что ты стер. Они для меня ценней всего, что ты предлагаешь.

Сорвала со своей шеи сапфировое украшение, сняла браслет, серьги и даже босоножки, украшенные камнями.

— Я уйду. Из твоей жизни. Из твоего гнезда. И унесу с собой самое ценное, что у меня есть — свои воспоминания и свою любовь. Надеюсь, твоя ненависть стоит одиночества!

По щекам скатились горячие слезы, но говорила я спокойно, с поднятой головой, не тушуясь. А после, развернулась и прямо босиком ушла. На ночь глядя я гнездо не покину, но свои немногочисленные вещи соберу, чтобы с первыми лучами солнца покинуть это место и начать жизнь заново.

Без него.

Если это не приведет владыку в чувство, то я не в силах что-либо изменить.

Вернулась в свою комнату, даже в постель легла, но сон не шел. Тревога сжимала сердце ледяными тисками. Ланита развлекала меня, как могла, но не получалось. Неправильно. Все это неправильно! Но я сделала все, что от меня зависело. Следующий шаг за Ролдхаром.

И он сделал его.

Дракон пришел в четвертом часу ночи. Отправил Ланиту отдыхать и замер возле дверей. Я села, сложив ладони на коленях, не находя себе места под испытующим взглядом человека, под гневным натиском ящера.

— Итак, — подытоживая какие-то свои мысли, произнес Ролдхар и подошел ближе. — Я действительно заставил тебя забыть о событиях той ночи, что связала наше будущее и не жалею о принятом решении. Открыто заявить о том, что ты — арда Нойрман в то время — это подвергнуть тебя опасности. Но сейчас, с учетом сложившихся обстоятельств… Я даю тебе выбор, Анотариэль. Брак драконы заключают один раз и на всю жизнь. Они не расторгаются. Но я могу дать тебе свободу. Уже через несколько часов ты можешь забрать все драгоценности, наряды, все, что посчитаешь нужным и жить своей жизнью. Я обеспечу тебя всем необходимым. Приобрету дом, где пожелаешь, назначу ежемесячное жалование…

Чем больше Ролдхар описывал красоты возможной свободной жизни без него, тем больше мне хотелось его стукнуть. Я даже вскочила и стиснула кулаки, но на оплеуху так и не отважилась.

— Либо, — он улыбнулся, но какой-то нехорошей, неправильной улыбкой. Дальше слов не было. Владыка просто поднял ладонь, демонстрируя мне сердце дракона.

Сердце дракона — подвеска, что отберет мою волю, сделает послушной марионеткой. У меня не будет свободы, но будет Ролдхар. Это выбор без выбора. Жить без него, но свободной, либо жить с ним, но безвольной. Он не переборол свой страх. Он так и не смог понять, что я — не та ведьма, что убила его отца. Что я другая…

Но разве есть у меня выбор?

Горько усмехнувшись и всеми силами сдерживая слезы, я медленно собрала волосы, заплетая их в косу. Это вопрос доверия. Он не доверяет мне, зато я безгранично доверяю ему.

Взгляд владыки, удивленный, наполнялся сомнением. Закончив, я повернулась к владыке спиной, чтобы он мог надеть на меня ошейник. Именно ошейником и являлось красивое украшение на простой серебристой цепочке.

— Ты понимаешь, на что идешь, Анотариэль?

— Зачем мне жизнь, в которой не будет тебя? Если так ты поймешь, что не все ведьмы одинаковы, что любовь не спрашивает разрешения и не разбирает, кто ты… Значит, так тому и быть. Я готова.

Закрыла глаза. Так проще принять реальность. Хотя признаюсь, внутри меня так горько было, что слезы все-таки упали на горячие ладони владыки.

Что-то не так.

Груди коснулся холодный камень, но слишком тяжелый. Я открыла глаза и опустила голову. Это определенно сердце дракона, но какое-то другое. Аметист в разы больше, насыщенного фиолетового цвета, окружали мелкие белые камушки.

— Однажды, — начал дракон, положив ладони на мои плечи, — ведьма влюбила в себя моего отца и вырезала ему сердце. Она думала, что сердце влюбленного дракона — это орган, — владыка жестко усмехнулся. — Но нет. Сердце влюбленного дракона — это артефакт.

Я коснулась кончиками пальцев острых граней украшения на своей груди.

— Но…

Я развернулась к Ролдхару, не находя слов, чтобы выразить эмоции. Дракон поднял мою руку и аккуратно надел на палец кольцо. То самое, что я в переговорной на столе оставила.

— Больше никогда не смей снимать его.

— Больше никогда не прогоняй меня.

— Никогда, — пообещал он, улыбнувшись.

— Никогда, — поклялась в ответ.