Драконий жемчуг

Закончилась одна, очень важная, но все-таки детская часть его жизни. Следующая, как и море сейчас, была словно туманом завешена. Пугала и манила одновременно. Ему еще предстояло познакомиться не только с мульквисинами, не только с новым миром и его законами, но и с самим собой. Новым.

Что за службу с него истребует Священный Хранитель? Он очень надеялся, что сумеет с ней справиться. И на то, что из-за этой службы не придется надолго расставаться с некой маленькой хэнё…

Мелкая меж тем косилась на него ожидающим глазом:

– Тут ходят слухи…

– Что за слухи?

– Мол, назначен временный управитель уезда…

– А, – небрежно отозвался Сон Ён. – И я что-то такое слышал. Ну так что же?

– И что управитель тот – ты! – выпалила Ха На.

Сон Ён улыбнулся еще шире:

– Ну так что же?

И еле увернулся от подпрыгнувшей в попытке дать ему оплеуху хэнё – еще и прыгучая, оказывается! Надо запомнить.

– Мне почему не сказал?!

Сон Ён отступал перед разгневанной девицей – исключительно из миролюбия, а не от опаски.

– Другая бы радовалась, что ее жених – главный человек в уезде, а эта…

– Чему радоваться-то, чему? – воинственно продолжала Ха На. – Я тут переживаю, что встану – а нет тебя, уплыл, только и видели, а ты, оказывается, будешь мне каждый день глаза мозолить… что? Какой еще жених?!

– Такой, – сказал Сон Ён.

– …Вставай, – велел отец. – Пойдем девочку сватать.

– А? Что?

Сон Ён сел на постели, потирая занемевшую шею. Вернувшись домой после… встречи с Канчхори, он рухнул на циновку и проспал сутки мертвым сном без сновидений и даже без движения. И теперь, очумевший, совершенно не понимал: день или ночь, было ли то, что было, или привиделось… и вообще что ему только что сказали.

Обряженный в откуда-то взявшуюся роскошную одежду отец стоял, взирая на него сверху. Произнес веско:

– Мудан пришла. Говорит, старая хэнё недолго протянет, надо спешить.

Сон Ён растер лицо, с силой зажмурился и потряс тяжелой головой: просыпайся, просыпайся! Кряхтя по-стариковски, поднялся, оглядел ободранного себя: этак решат, что по дороге в деревню на него напал тигр!

…Или дракон.

Наскоро вымылся, шипя и пританцовывая от жжения в ранах-ожогах; собрал мокрые волосы в косу, надел поднесенную слугой одежду, отметив мимолетно – и эта новая, шелковая, – но забыв этому удивиться. Надо торопиться, успеть… попрощаться?

И Сон Ён врос в землю.

– Что?

– Что «что»? – переспросил вышедший из дома отец, внимательно разглядывая его.

– Что вы сказали? Посватать?!

– Ну если ты желаешь ждать три года окончания траура… Или девочка тебе и не нужна вовсе? Может, внучка любимой ныряльщицы Чхоннёна тебя недостойна? Тогда оставляем подарки дома и просто идем прощаться…

– Нет-нет, отец, постойте! – Министр издавна привык решать все за своего сына, но редко, крайне редко родительское повеление настолько совпадало с его собственным желанием. Сон Ён нервно рассмеялся: – А… Ха На? Она ведь может быть против…

– С чего бы? – высокомерно вопросил министр.

– В смысле, бабушка же ее при смерти…

Мудан пристукнула своим шаманским посохом.

– Услала девчонку с поручением, она и знать про то не будет до поры! А в траур входить ей мы с подружкой не позволим.

«Подружка» – это старая хэнё, смятенно перевел про себя Сон Ён. Растерянно оглядел двор. Слуги кивали и улыбались ему из-за плеча отца: сочувственно и ободряюще.

– Это… пусть молодой господин не волнуется, – вдруг сказал Ком Чон. – Оно… жениться всегда поначалу страшно. Справитесь.

И, смешавшись от того, насколько громко и ясно прозвучал его голос, закашлялся и спрятался за спиной Мин Хва. Отец неожиданно фыркнул:

– Ну да, с драконами-то драться куда как легче! Иди, не трусь!

И даже подтолкнул вперед замешкавшегося сына.

…После вручения подарков и беседы о здоровье и погоде министр Ким выждал приличествующую паузу, прочистил горло и произнес:

– Говорят, у вас есть внучка-красавица на выданье?

– Да что вы, люди много чего болтают, – неопределенно заметила шаманка, сидевшая по правую руку старой хэнё, со всех сторон обложенной подушками. По левую неподвижно восседал харубан… то есть дедушка Хван Гу.

– А у нас тут, – министр указал обеими руками на Сон Ёна, – сын имеется, желает ее замуж взять.

Чувствуя себя донельзя глупо, молодой человек подумал и деревянно поклонился. Старая хэнё говорить даже не пыталась – то ли совсем была не в состоянии, то ли свою немощь не желала выказывать. Но открытый левый глаз, устремленный на него, посверкивал живо и весело.

– Ну что ж, если ваш сын нам понравится, может, и отдадим ему нашу внучку…

– Так что, тогда по рукам? – подался вперед министр.

Шаманка уперла руки в бедра.

– Э-э-э, нет, дорогой сват! Мы же столько лет девочку растили, уму-разуму учили, а вы люди приезжие вот так за здорово живешь хотите наш цветочек сорвать?

Сон Ён едва не хмыкнул: цветочек? Репейник! Чертополох!

– Мы вас поняли, чего же вы хотите, уважаемая сватья?

– А что вы имеете?

Отец наклонился, чтобы поближе заглянуть в неподвижное лицо старой хэнё.