Драконий жемчуг

— Все хорошо! И со мной, и с отцом. Не собираешься поприветствовать господина Ляна?

Девчонка, кажется, только сейчас заметила его спутника. Наспех поклонилась, пробормотав «здравствуйте, господин», и набросилась на Сон Ёна с новыми силами:

— А что это ты так подолгу разгуливаешь? Три дня назад еще и голову не держал, ровно младенца приходилось из ложечки поить, а сегодня гляньте на него!

Краем глаза подметив медленную улыбку, появляющуюся на губах Лян Ро Иля, Сон Ён прошептал одними губами «заткнись!», резко повернулся на пятках и, заложив руки за спину, пошел прочь. А ускорялся он вовсе не потому, что пытался удрать от так некстати встретившейся девчонки и от понимающей усмешки спутника, а лишь из-за крутой тропинки…

— Вы поглядите на него! Даже словечка не обронил! — кричала ему вслед тупая хэнё. — Я на тебя еще и бабушке пожалуюсь, и батюшке твоему накажу, чтоб он тебя к циновке привязывал!

* * *

Ха На изумилась, увидев янбана Кима разгуливающим неподалеку от ее дома. Всего ничего назад его под белы рученьки по двору водили, а сегодня уже бегает, живчик, да и только! Что же он такой дурной, не бережется нисколько! Господин Лян, склонив голову, испытующе заглядывал ей в лицо. Произнес мягко:

— Ты так привязана к Ким Сон Ёну, девочка?

— А? Что? Не-ет! — Еще чего не хватало! — Просто я перед ним в великом долгу за спасение и за его болезнь. Если что еще приключится, как потом перед Небесами оправдываться? Будет призраком приходить ко мне по ночам укорять-душить, мол, из-за тебя, такой-сякой, я жизни своей младой лишился… Вам смешно?

Многоцветный господин и впрямь сверкал белоснежными зубами. Хохотал. Красивый смех. Все в нем красиво. Не человек, а картинка какая-то. Но чужеземная картина. Может, даже японская.

— Ты забавная, — заявил, отсмеявшись.

Ха На насупилась. Вот еще — смешить всяких пришлых! Пусть и красивых.

— Но почему я не видел тебя вчера среди моих хэнё? Еще не оправилась после того случая? Дай мне руку.

— Чего?

— Твою руку, девочка. — Голос по-прежнему мягкий. И обманчиво мягкое движение белой руки. А пальцы железные. Сдавили ее запястье. Ха На аж рот раскрыла от изумления. Многоцветный прикрыл глаза, как будто прислушивался к чему-то. Разжал пальцы — девушка машинально встряхнула онемевшей рукой. — Пульс недостаточно наполненный и частит, — сообщил ей господин Лян. — Небольшая лихорадка.

Наклонился близко, двумя пальцами раздвинул ей веки. Ха На немо таращилась в ответ.

— Кровеносные сосуды сужены. Видимо, всё последствия удушья, — заключил он, выпрямляясь. — Тебе самой отлежаться надо, а не за другими ухаживать. Отдохни еще пару дней, а потом я тебя жду.

Взлетевшие в стремительном повороте шелка — будто обманчивое движение боевого веера, отводящее взгляд, — и вот уже многоцветный легко и быстро спускается по тропинке, а неподвижно стоящая Ха На смотрит ему вслед, открыв рот.

Что это было? Он еще и лекарь?

Даже не успела сказать, что больше не придет к нему работать. Да и как можно заявить такое человеку, который только что так обеспокоился твоим здоровьем?

А ведь Сон Ён и не спросил ни разу, как она!

* * *

О встрече с многоцветным нанимателем Ха На бабушке не сказала — чего зря расстраивать-раздражать? Тем более что та целиком на стороне молодого янбана: мол, ходи теперь за ним и с ним, пока не выздоровеет окончательно. А если потребует — и дольше и дальше. Это на что же она намекает, а? Ха На было рот раскрыла спросить, да тут же и захлопнула: а вдруг скажет то, что не понравится, а так пока вроде не знаешь — не понимаешь, крепче спишь… И без того приходится между двумя домами каждый день круги наматывать с едой, поручениями да лекарством. И в море выходить пора, вон аджумы уже ворчат, что на общинной делянке давно не работала. Не первая же сознание под водой теряет! Отлежалась — и снова нырять.

Никакого страха перед погружением у нее не появилось, хотя море впервые повернулось к ней недоброй стороной. Даже воспоминаний никаких не осталось. Помнилось только, как вдруг потемнело в глазах, а потом… Потом она очнулась уже на берегу в окружении ругающихся от облегчения хэнё.

Но иногда всплывало туманное… даже не воспоминание — эхо от воспоминания. Стремительно движущаяся вокруг нее вода, будто она плывет навстречу течению, не прилагая к тому никаких усилий. И еще кое-что… Девушка машинально коснулась своих губ, провела по ним кончиками пальцев, прислушиваясь к ощущениям. Вот уж где бред — всем бредам бред! Кто ее мог поцеловать там, под водой?! Уж не какой-то мульквисин, правда?

Она качнула головой, порывисто повернулась — и айкнула от неожиданности.

Чуть поодаль на берегу стоял Сон Ён. Смотрел в море. Вряд ли он заметил ее — совершенно не пытался покрасоваться, как обычно. Просто стоял, заложив руки за спину. Просто смотрел. Просто глубоко задумался.

С чего вдруг он показался ей таким распрекрасным, что и взгляд не отвести? Вон многоцветный тоже красив, но его красоте лишь глаз радуется. А от этого сердце бьется, как пойманная рыбешка в ладони.