Драконоборец

Между деревьями внезапно посветлело, и Ричард первым вылетел следом за оленем на пустынную песчаную косу. Она вдавалась в Ленс так глубоко, что олень не почувствовал ловушки и, не колеблясь, бросился вперед. Но Ленс – Великий Ленс, текущий от западных гор до моря на востоке – не был маленькой речушкой, которую можно перейти по отмели. Через него вообще не существовало бродов – только крепкие мосты, сваи которых забивали великаны, лодочные переправы и паромы. Добежав до конца вытянутой полумесяцем песчаной отмели, олень оказался прижат к воде.

- Попался! - радостно воскликнул Ричард.

- Да, действительно... Что ж, Эйсли, поздравляю вас, - холодно сказал Эдвард, осадив коня.

Если бы он сказал, что Ричард сжульничал, рыцарь нашел бы, что ему ответить, но от этого чуть-чуть презрительного поздравления ему внезапно сделалось неловко. Роберт Мердок, не задумавшись, оставил Белого оленя и вернулся в замок, чтобы сообщить о нем Его величеству, а он… да уж, хороший из него вассал! Не говоря уже о том, что желания Эдварда наверняка не сводятся к домашним мелочам вроде проблем с леди Эмилией. Чего может желать король? Решения каких-нибудь неведомых самому Ричарду дипломатических проблем, высоких урожаев, прекращения войны с неверными?..

- Идите, государь. Ваши желания важнее, чем мои, - сказал он Эдварду.

В холодном лице Эдварда что-то смягчилось. А потом он неожиданно для Эйсли усмехнулся.

- Я слышал, магия дает не то, о чем ее попросишь, а то, чего желает твое сердце. Вы, конечно, правы, Ричард. Как король, я мог бы попросить о многом… но увы, в своих самых глубоких, потайных желаниях я – такой же обычный человек, как и любой другой. И не способен изменять ничью судьбу, кроме своей…

Эдвард махнул рукой.

- Вы были первым, Эйсли. Олень ваш. Тем более, что вам благоволит сама судьба – эта коса как будто бы нарочно оказалась здесь, чтобы олень попал в ловушку.

Оставив короля стеречь песчаный перешеек за его спиной, чтобы олень не попытался вырваться, Ричард сошел с коня и медленно направился к нему.

Олень попятился к воде, но тут же отступил. Переплыть Ленс зимой не смог бы даже такой сильный зверь. Свинцово-серая вода неслась вперёд бурным потоком и недалеко от берега закручивалась в пенные буруны.

Ричард шагнул вперед, вытаскивая из-за голенища нож. Удобная, обмотанная кожей рукоять легла в ладонь, словно влитая – Ричард использовал этот охотничий нож с тех пор, как получил его в подарок на свое четырнадцатилетие. Убить подобное животное из лука было просто подлостью. Можно поймать в ловушку кролика или куропатку, можно подстрелить косулю, но настоящая охота – например, на кабана или на волка – это всегда поединок один на один. И обычно он опаснее, чем любой рыцарский турнир, поскольку в нем сражаются не за победу, а за собственную жизнь…

Ричард готовился к тому, что олень попытается встретить охотника ударом острых, как копья, рогов. Но олень не наклонил голову – он только отступил назад, так что его копыта проломили тонкий лед, сковавший отмель на краю воды. Он выглядел уставшим, но смотрел на Ричарда без страха – разве что с каким-то удивлением. На дне его огромных, темных глаз посверкивали золотые искры. Он и вправду был красив – так удивительно красив, что Ричарду хотелось протянуть ладонь и прикоснуться к его белой шкуре, по сравнению с которой даже чистый декабрьский снег казался серым и каким-то выцветшим. От Белого оленя словно исходило слабое сияние, сразу дававшее понять, что это необычный зверь. Но были в нем и совершенно заурядные черты – смешные уши или мокрый, коричнево-черный нос, который сейчас раздувался, жадно втягивая воздух и окутывая голову оленя облачками пара от дыхания.

Ричард еще пару секунд смотрел в глубокие, влажно блестящие глаза оленя – а потом, опустив руку с ножом, медленно отступил.

Пускай живёт в его лесу. Чудеса слишком хороши, чтобы принадлежать кому-то одному. Наверное, чудеса вообще не могут никому принадлежать. Чудо и тайна - как цветы. Они прекрасны, пока ты любуешься на них со стороны, но стоит их сорвать - и волшебство поблекнет и увянет. Пусть этот олень и дальше бродит в чаще леса. Наступит весна, и он отыщет себе олениху и выведет с ней оленят. И может быть, тогда появится ещё один чудесный зверь с прекрасной белой шерстью.

- Иди, - негромко сказал Ричард оленю. - Не знаю, можешь ли ты исполнять желания, но я не стану это проверять.

- Так значит, Эйсли, у вас нет ни одного неисполнимого желания? – спросил Гильом, когда охотники уже ехали в замок. - Ничего, чего можно достичь только с помощью чуда?

Голос Гильома звучал покровительственно, как будто он считал, что наличие у него самого подобного желания – или желаний? – дает ему превосходство над собеседником.