Драконоборец. Том 1

– Еще я хотела передать тебе то, что Годлумтакари рассказал мне тогда. Когда направлялся к вершине башни, он случайно увидел двоих с отрядом хобгоблинов. Одного из них он узнал – тот нес в руке плеть…

– Ибехей Поработитель, знаю. Если Годлумтакари был рабом-гладиатором в Аримеаде, наверняка он повидал таких, как этот Ибехей. Рабы патологически ненавидят надзирателей.

Ему было приятно слышать ее дыхание, волнующий и взволнованный, самую малость хрипловатый голос.

– Хватит выдумывать причины, я знаю, почему ты пришла, – с неожиданной мягкостью проговорил волшебник. – Ты боишься.

Она медлила, пока не собралась с силами и не выдала:

– Тебя, что ли, Седой?

– Возможно, и меня, но в первую очередь себя самое. Давай, Райла, задай вопрос, который пляшет колобенку на кончике твоего языка.

– Курва, – выдохнула она сквозь стиснутые зубы. – Поклянись именем Господа, что ты не… ты не…

– Что я не использую на тебе никаких приворотных чар, – закончил он, – так?

– Да, – несколько даже обиженно воскликнула мечница.

– Я сделаю лучше. Клянусь именем Джассара Ансафаруса, что не дурманю твою голову какими-либо чарами или зельями. А теперь ты поклянись именем Господа-Кузнеца, что не творишь надо мной никакой приворотной волшбы.

– Что?!

Тобиус почувствовал, как искренне она вскинулась, и улыбнулся.

– Сядь. Успокойся.

Ей пришлось подчиниться, потому что, когда маг говорит таким тоном, подчиняются даже горы.

– Ты когда-нибудь испытывала несчастную любовь?

– Несчастную? Что за вопрос?

– Вопрос, который задал я. Тебя когда-нибудь привлекал мужчина, который бы не отвечал взаимностью?

– У меня было немного…

– Я не об этом спросил.

– Тогда нет. Я умею нравиться.

– Вот именно, умеешь. Тебе часто везло в азартных играх?

– Я мало играю… но обычно выигрываю.

– Как и я. Бывало ли так, что ты предупреждала кого-то о том, что вскоре начнутся неприятности, и… о боже, тебя за это назвали Вороной? Потому что ты…

– Каркаю, – закончила она вместо него, – да. Это правда, и о ней знают все. В гвардии ко мне прислушиваются, считают, что у меня хорошее чутье на засады. Что? Что ты так скалишься, Седой?

– Люблю быть правым.

– А кто не любит? Хватит, говори!

– Я думаю, – осторожно послушался он, – что у тебя в роду были ведьмы. А то и вовсе йегга[25] затесалась.

Тобиус ощутил ее страх и возмущение. Он пожил в стране, напрямую подчиненной Святому Престолу, достаточно долго, чтобы понять, с какой настороженностью тамошние люди относятся к носителям Дара. Лицензированные и патентованные маги пользовались уважением, но не любовью, а ведьмы, за которыми по сей день охотилась Инвестигация, и вовсе внушали ужас. Мало кто захотел бы быть заподозренным в родстве с одной из них.

– Конечно нет!

– Прими совет от того, кого учили беседовать с псами Святой Церкви, – если когда-нибудь этот вопрос задаст тебе инвестигатор, пожалуйста, скажи просто «нет». «Конечно» заставит его немедленно усомниться в твоей искренности. Мать? Бабка? Прабабка?

– Говорю же: нет!

– Ну мало ли. Сама ты на ведьму не похожа, Дара нет, однако ведьмы редко оставляют совершенно обычное потомство, особенно если практиковали свою дикую магию во время беременности, а уж если ребенок был зачат на шабаше, да еще и не от человека, то может родиться ведьмак[26]…

– Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Он послушно замолчал, давая Райле время, которого, стоит признать, ей понадобилось меньше, чем могло бы понадобиться кому-то с более слабым ментальным полем.

– Хочешь сказать, что я какая-то ненормальная? – спросила она наконец.

– И самая простая женщина может оказаться обаятельной, везучей и прозорливой, не обязательно для этого быть в родстве с ведьмой. Но с другой стороны… страсти. Ведьмы живут страстями, желаниями и чувствами, а не разумом. Дикая магия наделяет их сильным необузданным нравом, который передается по наследству дочерям, внучкам, правнучкам. Если я правильно угадал, ты, возможно, ворожея.

Последнее слово они произнесли вместе, и Тобиус уверился в том, что она не знала.

– Это относительно легко проверить, если хочешь.

– Да уж хочу, не сомневайся!

Волшебник негромко позвал:

– Лаухальганда.

Его сумка, лежавшая на кресле, зашевелилась, и из нее появился черный мячик, который пружинисто соскочил на пол и покатился к ложу. Однако когда Тобиус попытался его взять, Лаухальганда неожиданно зашипел, после чего запрыгнул к Райле на руки.

– Хм. Обычно он не так доброжелателен к чужакам… хотя красивые женщины привлекают его.

– А что он вообще такое? – спросила она, поглаживая мурчавший мячик между ушами.

– Никто не знает. То есть вообще никто, возможно, во всем мире. Я нашел его в библиотеке Академии, и даже архивариус не смог ответить на вопрос – что он такое? Лаухальганда, карты, пожалуйста. Лаухальганда, карты.