Драконоборец. Том 1

Компаньон окатил мага волной презрения и клацнул зубами, заявляя, что ничего ему не даст. Обескураженный Тобиус приоткрыл рот в изумлении и даже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать скандал, но неожиданно ласковая просьба Райлы возымела действие. Поворчав немного, существо раскрыло рот и высунуло длинный розовый язык, на кончике которого балансировал сверток. Внутри лежала колода пятиугольных карт для игры в торжок.

Колода пустилась в зачаровывающий пляс, крутясь между пальцами и изящно тасуясь, – с картами Тобиус всегда был очень хорош. Аккуратные пентагоны плясали, то разделяясь на две ополовиненные колоды, синхронно кружившиеся в пальцах каждой руки, то вновь с приятным шелестом объединяясь в одну, чтобы перелететь по воздуху туда-сюда и вновь разделиться. То, что его глаза были закрыты, ничуть волшебнику не мешало.

– Гадала когда-нибудь? – спросил он.

– Как и любая другая девица – на суженого.

– Понятно. – Развернув колоду веером, он предложил ей выбрать карту, запомнить ее и вернуть обратно, тщательно перетасовал и вновь развернул веером. – Тяни. Твоя.

– Ага.

– Понятно.

После четвертого раза все стало совсем-совсем понятно, однако он довел количество попыток до десяти, и каждый раз Ворона тащила ту карту, которую до этого запоминала.

– Невероятная удача. Полагаю, ворожея ты и есть.

– И… и что мне теперь делать?! – воскликнула она.

– А что ты раньше делала? Жить дальше конечно же.

Ворожеи, травницы, знахарки, гадалки, потомки ведьм, не обладающие настоящим магическим даром, лишь более прозорливы, чем простые люди. Гадальные карты в их руках всегда оставались искренни, им были понятны самые малозаметные приметы, из их рук выходили хорошие лекарства для людей и животных. Казалось бы, мелочь, но Церковь и феодальная знать всегда преследовали ворожей с тем же упорством, что и ведьм, или даже бо́льшим: ведь если ведьм простолюдины боялись, то ворожей – нет.

Наоборот, к ворожеям прислушивались, их защищали от костра и виселицы, прятали, ради них хлеборобы и скотники лжесвидетельствовали и подставляли под кнут свои спины, потому что ворожеи были рядом с простонародьем, были готовы помочь советом, который в итоге всегда приносил выгоду, даже если казался бессмыслицей или безумием.

– Но как же… – Шехверка явно пребывала в замешательстве. – Как это связано с тем, зачем я пришла?

– Глупый вопрос. Имея в родне йеггу, ты унаследовала слабые отголоски ее талантов. Животный магнетизм, например, способность притягивать к себе людей, которые тебе по нраву, а также склонность отдаваться собственным страстям. От этого сейчас и не можешь понять, к кому тебя тянет, с кем хочешь быть. Очень яркая жизнь, очень яркие эмоции. Это твоя дикая натура так нас разогревает. И только. Ну сама посуди, тебе, очевидно, нравятся мужчины с желтыми глазами. А я еще и поздоровее Октавиана буду, выше, сильнее, красивее. Вот ты и намокла, а твои потаенные способности пробудились, и меня тоже к тебе потянуло. Как бы еще я обратил внимание на такую, как ты? Ни кожи ни рожи, мяса нет совсем ни спереди ни сзади, нос, как у совы клюв, а рот и глаза – точно жабьи, шкура латаная-перелатаная. Нет, ну честно, и смех и гре…

Удар был сильным, быстрым, неплохо поставленным, Тобиус слетел на пол и больно ударился головой.

– Ты и мизинца его не стоишь, червяк, – ледяным голосом сообщила Райла Балекас и добавила ногой в живот, после чего быстро удалилась.

– Надо же… какая… чувствительная натура.

Вставал Тобиус под насмешливые «ф-ф-фря-а-а-а» Лаухальганды, которого это действо очень повеселило. Волшебник вернул на место сломанный нос, хорошенько прочистил дыхательные пути от крови над умывальником и смыл потеки оной с лица. Проблема была решена.

На самом деле ему было жаль так поступать. Разумеется, никакой полудохлый магнетизм не мог подчинить чувства того, в чью голову сам Сехельфорсус Чтец залезть не сподобился. Однако эта ситуация сильно озадачивала и стесняла его, так что волшебник решил действовать беспощадно. В долгосрочной перспективе ни одна женщина не стоила того, чтобы ссориться с придворным магом риденского короля. Обидев Райлу, он оттолкнул ее, заодно избавившись от фактора, подвигавшего его на абсурдные поступки, как тогда, в Сердцевине. Нет Райлы поблизости – нет и проблем.

Тобиус не желал множить своих врагов – их и так было много и они были сильны. К тому же у него все еще был вопрос к Октавиану – вопрос, который никак не получалось задать.

Засыпал он с пониманием полной своей правоты, но отчего-то в душе было немного грустно.

Король желал сыграть свадьбу как можно скорее, но и жертвовать положенным при таком событии размахом не намеревался, а потому грандиозные приготовления, охватившие столицу, стоили ему немалых денег. К работе были привлечены сотни мастеров всеразличных ремесел и тысячи разнорабочих, в силу вступили новые временные законы, ужесточавшие кару за некоторые проступки. День свадьбы и следующий день после нее были объявлены в Ридене праздничными.