— Всех подробностей я не знаю — для их выяснения необходимо опросить посольство, что и так-то не вполне уместно, а теперь и подавно, и этого Николая, для чего сначала нужно определить его статус. Пока же картина выглядит так: чужак столкнулся в дверях с араманди и тот его пропустил вперёд. В ответ чужак поклонился в точности, как принято у араманди — присутствовавший охранник особо обратил на это внимание — и что-то сказал. Араманди же сначала выхватил меч — ну, вы сами знаете, какие они вспыльчивые, а лишь потом вспомнил про их пресловутый этикет. В общем, охранник уже собрался разнимать драку и убирать трупы, но тут подошёл посол араманди. Переговорив со своим, он достал колоду[9] и чуть ли не полчаса что-то обсуждал с Николаем. Судя по тому, как у посла дыбился воротник[10] — он был крайне удивлён. Кончилось всё тем, что посол отобрал у своего меч и отдал его чужаку. — Глава Архивов даже присвистнул, услышав такое. — Эм. Не меч отдал, а того араманди. Чужак же, в свою очередь, с крайне серьёзным лицом отдал этому араманди свою деревяшку — ну, знаете, в точности, как меч араманди, только из дерева, он его всё в чехле за спиной носил — и ещё минут пять что-то объяснял с помощью колоды. Теперь этот араманди ходит за чужаком, как привязанный, деревяшку на пояс повесил вместо меча, и воротник под шарф спрятал.
— А охранник не расслышал, что именно сказал чужак? Или, может быть, разглядел, какие-нибудь карты?
— Расслышал, но плохо. По его словам — какое-то рычание, очень похожее на язык самих араманди. Карты не разглядел — стоял у противоположной двери и угол был неудачный. Несколько раз мелькала похожая на «хорошо», но колода была арамандийская, и полной уверенности нет. Вот если бы эту самую колоду полистать… — Мечтательно проговорил Вольфганг Герхардт. — Но увы.
Глава 3, в которой наш герой находит себя в неожиданном положении
«Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса» — крутилось в моей голове, пока я пытался сообразить, что же теперь делать. Личный телохранитель — это, конечно, офигеть, как круто, проблема только в том, что он (или всё-таки она? Куросакура — это мужское имя или женское? буду пока считать парнем, и не… не парит, короче) — теперь ещё и мой личный ученик, которого я взялся обучить сам не понял чему. Весело, да? А всё из-за моей треклятой ерундиции: как нахвататься всякой фигни по верхам — так запросто, а как что-нибудь систематизировать — так фиг!
Нет, тут, конечно, много всего совпало: ну не ожидал я встретить натурального самурая, тем более, чешуйчатого и с полуметровым алым кожистым жабо! Так что когда он меня с вежливым полупоклоном пропустил вперёд, я на полном автомате с таким же полупоклоном ляпнул «домо аригато» — мол, спасибо большое… Ух, он взвился — меч вытащил, глаза сверкают, по-японски тараторит, а я только одно слово и вспомнил — «хаджиме» («начали»), с каратэ в памяти осталось — и оно тут явно… как бы это сформулировать… в общем, не стал я его произносить. Хорошо, посол подошёл с этой своей колодой…
Очень, кстати, интересная штука. Коробочка квадратная, белыми узорами по чёрному лаку расписана, размером как раз в ширину ладони — посла, моя-то лапа на четверть пошире будет — и толщиной сантиметра три наверное. Сверху — четыре слова, вдоль каждого края. По-немецки, по-английски, по-французски (тут не совсем уверен) и иероглифы — их я вообще не знаю, а вот три остальных языка шрифтом «невозбранно доставили», как это пишут в энторнетах. Ну, дварфийскую готику я уже видел — спасибо Вильгельмине. Чёрные, квадратные, как сами дварфы, буквы. Английский — напротив немецкого и почему-то зелёный, с лишними развилками в неожиданных местах, общее впечатление — будто полоса зелени… Гм… Типа, такой толстый намёк? Французский — ну или итальянский: не такой я полиглот, чтобы уверенно различить по написанному, а не на слух — синий и весь в эдаких завитушках. Учитывая, что иероглифы — красные, а сами эти араманди — явно существа огненные, аж дымятся (