Драконослов (СИ)

На этом фоне мне вспомнилась прочитанная где-то в интернетах «программа-минимум для попаданцев»: сделать калаш и перепеть Высоцкого, но я решительно задвинул оба пункта. Калаш я тупо не знаю (частичная сборка-разборка на время в школе на уроках НВП даёт весьма приблизительное представление о собственно устройстве), а русский язык Вильгельмина просто не воспринимала. Отдельные слова — могла произнести и даже вспомнить, что они означают, но при попытке разобрать простейшую фразу из двух слов — зависала напрочь, как девяносто пятая винда при форматировании дискеты. При этом на слух она вполне уверенно различала русский, английский (хотя и страшно морщилась, но это мой второй по уровню владения язык после русского), французский (бессмертное «мсье, же не ма шпа сис жу» и пара фраз из третьих «Гоблинов», вытащенных благодаря улучшившейся памяти), японский (аниме — наше всё, ага), итальянский и испанский (регулярно натыкался на четвёртом канале в советские ещё времена), но понимание ей упорно не давалось. Вспомнив папины рассказы, что дед свободно говорил на четырёх иностранных языках, я лишь пожал плечами и отложил лингвистику на потом, сосредоточившись на более прикладных вещах.

По итогам лечения можно сказать, что в целом мои физические кондиции остались примерно теми же: хоть мне и удалось восстановить скорость реакции почти до прежнего уровня, заплатить за это пришлось почти полной потерей «дварфийского бонуса» к силе, координации и выносливости. Но жаловаться я не собирался: мне так было куда привычнее, а сила и выносливость вполне развиваются.

Мои тренировки с шестом (бокен, с которого было начал, по здравому размышлению я отложил на потом, решив, что освоить шест будет быстрее, к тому же он и подлиннее) вызвали полное и горячее одобрение Вильгельмины: по её словам, защита рода — дело совершенно мужское и крайне уважаемое, и лично её очень порадовало, что я не только много знаю, но и за чужие спины не прячусь. Все объяснения, что в моём мире у подавляющего большинства жизнь весьма мирная, а я так и вовсе дрался всего два раза в жизни, нисколько не поколебали её мнения: мол, будет навык — найдётся и применение. Её логика меня ни разу не порадовала, так что на тренировки я налёг с двойным усердием.

Вовремя вспомнив чудесные мультики про русских богатырей, подаренные племяшкам на очередной день рождения (на самом деле — детям очень старого друга, но подружились мы ещё до школы, и я у них прочно записался в «почётные дядюшки») и с восторгом принятые, я везде и всюду старался совместить нужное с полезным… впрочем, не особо злоупотребляя: хоть рубка дров и неплохо подходит для отработки удара сверху, баланс у топора несколько отличается… не то чтобы я прям такой уж специалист — просто смог сравнить предметно.

Мой китайский мультитул Вильгельмина похвалила за идею — самые необходимые инструменты всегда с собой и не рассыпятся — и раскритиковала в пух и прах за реализацию: и сталь плохая, только что нержавеющая, и конструкция не продумана, и набор инструментов дурацкий. Я долго пытался донести до неё мысль, что не сам его сделал, а купил по дешёвке, но, по-моему, не преуспел. В итоге она выдала мне один из ножей, и тут уже мы оба остались довольны: я — отличным лезвием, она — немедленно устроенной ножу заточкой. Сколько себя помню — люблю точить железки вручную: и нервы успокаивает, и инструмент в порядке.

* * *

Честно говоря, эти несколько месяцев — конец второго сезона и весь третий — были удивительно спокойными, я даже ни разу не задумался о планах на будущее: просто тренировался, по мере сил и умения помогал по хозяйству и приводил в порядок воспоминания, налаживая что-то вроде персональной википедии с перекрёстными ссылками, тегами и контекстным поиском.

Удалось порадовать Вильгельмину рыбой: рыбак я неважнецкий, да и не люблю бессмысленное сидение с удочкой, но простейший «телевизор» худо-бедно соорудил. И со строительством немного помог: соорудил для себя нормальную кровать и пристроил сени, чтобы не мёрзнуть приближающейся зимой в горнице.

Всю последнюю декаду третьего сезона (наверное, правильнее было бы называть их кварталами, ибо с привычными мне весной, летом, осенью и зимой они пересекались крайне неровно) Вильгельмина ходила задумчивая и сосредоточенная. Это было вполне понятно — сбор урожая и заготовка припасов, даже при здешнем очень ровном и мягком климате, лишь едва не дотягивающем до двух урожаев в год — дело архиважное, чтобы потом не пришлось лапу сосать, тем более, что моё появление никак не было запланировано, а пожрать я горазд, как бы ни старался поумерить аппетит, и даже небольшая грибная ферма, расширить которую было проще всего, помогала мало.

Впрочем, причина её задумчивости никакого отношения к хлопотам не имела. Вечером последнего дня третьего сезона она решительно объявила:

— Завтра будем праздновать, а послезавтра соберёмся и пойдём в Эдельштайнбергшлосс — это крепость моего клана. Надо, чтобы ты пересказал свои знания хранителям Архивов.