Драконов бастард

Ленивое течение Якона потянуло волшебника на юг, но огромная каменная глыба, брошенная уцелевшим циклопом и угодившая в воду, оттолкнула его обратно, прямо к опорам моста. Находясь лишь наполовину в сознании, Тобиус смотрел в небо, ощущая, как вода затекает в уши, а рядом с ним в Яконе колыхались трупы зуланов и подобных. Сил не было. Даже на то, чтобы попытаться спасти самого себя. Силы не появились, даже когда он почувствовал, что что-то холодное обвивает его в воде, страх лишь заставил дернуться, но хватка не ослабла. Якон было опять потянул его на юг, но подводное нечто, вопреки ему, тянуло мага к мосту, пока он не оказался рядом с одной из опор. Тогда нечто потянуло его из воды, и, уронив голову на грудь, Тобиус увидел стебли водорослей, обвивающие его.

— Тише, не брыкайся, волшебник, они не очень прочны, но это лучшее, что было.

Он через силу задрал голову и увидел, что прямо на каменной опоре моста сидела эльфка. На ней не было плаща и сапог, она не позаботилась о том, чтобы вооружиться, но гораздо важнее было то, что пальцы ног и правой руки ее буквально проросли в камень крепкими корнями, и маг завороженно смотрел на те места, где плоть эльфки плавно переходила в живую древесину.

— Ты… айонна![88] — выпало из начавших синеть губ. Несмотря на все еще теплый сезон, воды Якона оставались стылыми от частых дождей.

— Дай мне руку, пока стебли не порвались!

Ее левая рука тянулась к Тобиусу, а его левая висела плетью. Он честно пытался что-то сделать, но тело отказывалось повиноваться. Тогда ее рука удлинилась на глазах, кожа стала походить на молодую тонкую кору, и этой рукой-ветвью она крепко схватила волшебника. Подтянув его к себе, эльфка прижала мага к опоре. Ее тело изменилось, сквозь одежду проросли многие побеги, которые с неумолимостью нежной зелени преодолели сопротивление камня, заматерели и образовали надежный растительный кокон.

— Где семибородник, что я тебе дала? Куда ты его дел?

— Плевать на семибородник, у меня в поясной… в поясной сумке лежит фиал, темно-синяя жидкость, достань.

Снизу поднялся гибкий стебелек, похожий на виноградную лозу, обвившуюся вокруг заветного фиала. Волшебник жадно выпил все до капли, и бушующий поток магии ринулся по его жилам, а голову сдавило тисками. Вместе с энергией в тело вернулась жизнь.

— Что это такое? — Ощутив колоссальный приток магической силы, айонна подозрительно посмотрела на пустую стекляшку. Глаза ее тоже преобразились, начав мерцать отсветами лонтильской зелени с красными крапинками кадоракаровых крон.

— Грибное зелье, я нашел сырье для него в долине, в которой жила семья свободных вервольфов. Там были грибы, большие, синие, светящиеся и ядовитые. Я чуть не умер, употребив один из них в сыром виде, но потом смог выделить эту жидкость. Как вспомню, так вздрогну.

Над их головами грохотали пушки и слышались вопли варваров, мост периодически вздрагивал, если очередное ядро попадало в развороченную тушу звероящера, но зуланы упорно продолжали перебрасывать к последнему пролету стрелков и копьеметателей.

— Ты — айонна.

— Я знаю, представь себе.

— А сир Травеор?

— Он — не айонна.

— Не смешно. Он знает, кто ты?

— Прежде всего я — женщина, которую он любит и которая любит его. Он знает об этом.

Маг нахмурился и поджал губы.

— Ты милый ребенок, пытающийся казаться грозным, — улыбнулась айонна, глядя ему в глаза. — Травеор знает, что я такое. Это важно для тебя, волшебник?

— Запрыгивай мне на спину, каждая секунда промедления стоит кому-то из людей жизни, — вместо ответа произнес волшебник.

Укутавшись в защитные заклинания, Тобиус вылетел из-под моста, неся на спине эльфку, принявшую свой обычный вид. Он вернулся на стены и воздвиг над Кальпом защитный купол, прикрыв едва ли не все западные укрепления. Стенам и башням крепости был нанесен серьезный ущерб, многие пушки превратились в куски мятого лома, а артиллеристы погибли. Сравнительно небольшой гарнизон, которого с лихвой хватило бы, чтобы сдерживать и десятитысячное войско в том месте, таял на глазах, еще живые солдаты стаскивали раненых со стен и несли в башню цитадели.

У зуланов все тоже складывалось не наилучшим образом. После отчаянной выходки Тобиуса один из циклопов ослеп и взбесился. Чудовище сначала металось из стороны в сторону, топча зуланов на берегу, а после того как натолкнулось на уцелевшего собрата, сцепилось с ним, дав Кальпу передышку.

— Шевелитесь! Помогайте раненым, всех, кто не может держать в руках оружие, — долой со стен! — Сир Травеор шагал уверенно, переступая через тела своих павших солдат, его взгляд сохранял ясность, хотя голову под шлемом укутывала пропитанная кровью криво наложенная повязка.

— Сир. — Тобиус стоял с затекшими руками, продолжая защищать крепость от стрел и копий. — Вы в порядке?

— Лучше всех!

— А голова?

— На плечах, и за то Господу-Кузнецу слава! Какие мысли, маг?

Тобиус не мог отвлекаться, держа барьер на своих плечах, поэтому говорил не поворачиваясь:

— Нерадостные. Но что вам до моих мыслей, сир? Я ведь всего лишь один из ваших подчиненных, мне положено повиноваться.