Драконовское наслаждение

Значит, надо остановиться, достать из бардачка автомобильную карту Московской области и поискать там ближайший населенный пункт, где есть хоть какое-нибудь медицинское учреждение.

Что я и сделала.

Сегодня определенно был день Моники. Не более чем в десяти километрах от той точки, где стоял мой джип, находился, если верить карте, небольшой городок, возле которого имелась пометка в виде красного креста, означавшего, что больница там есть!

Первым делом я позвонила Мартину и сказала, куда мы направляемся. Зачем терять драгоценные для девушки минуты, чем раньше прибудет вертолет, тем лучше.

Так, а теперь в больницу. Я оглянулась назад:

– Держись, хорошая моя, держись. Помощь уже в пути, мы тебя вытащим. Ты только держись. Моника?

Ох, не нравится мне это! Девушка и раньше была не самым румяным в мире человеком, но сейчас странно запрокинутое лицо приобрело жуткий синюшный оттенок, и... Грудная клетка была неподвижна!

Она что, не дышит?!!!

Меня буквально смело с водительского сиденья. Распахнув заднюю дверцу, я трясущимися руками попыталась нащупать сонную артерию Моники. Но дурацкий тремор меньше всего способствует поискам пульса, особенно если этот пульс слабый. Или если его вообще нет...

– Ты что творишь?!! – взвыла я. – Ничего лучше не придумала, как умереть в момент спасения, когда до больницы осталось каких-то десять минут езды? Нет уж, дорогуша, фигушки!

Хорошо все-таки иметь просторную машину. Можно спокойно разложить заднее сиденье и заняться реанимационными процедурами.

Впрочем, слово «спокойно» в данной ситуации как-то не к месту. Потому что Моника действительно не дышала. И биения сердца я, приложив ухо к грудной клетке, не услышала.

Самое ужасное, что я не знала, когда именно это произошло. И есть ли смысл трепыхаться.

Но для меня он был! Потому что сегодня – день Моники, она смогла вырваться из лап маньяка, позвать меня, к нам на помощь летит вертолет, ее ждут в лучшей клинике Москвы, и, в конце концов, я уже сказала ее маме, что дочь жива! А новой потери своей девочки Элеонора не вынесет, и на моей совести будет две смерти!

Что? При чем тут я? А при всем!

И я продолжала чередовать непрямой массаж сердца с искусственным дыханием. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...

Не знаю, сколько это продолжалось – минуты или часы, время словно остановилось. Не было ничего – ни рева проносившихся мимо фур, ни гудков автомобилей, вроде бы подошли какие-то люди, о чем-то спрашивали, но это все там, за полупрозрачной пеленой реальности. А здесь, внутри кокона, были только мы с Моникой. И мерные, повторяющиеся движения: раз-два-три.

Ничего не получалось, я это чувствовала. Под моими руками лежала пустая оболочка, утратившая душу. Но, может, душа еще не очень далеко улетела? Может, она меня услышит?

– Подумай о маме, девочка! Она столько вынесла за этот год, и теперь, когда ты вернулась... Моника, вернись! Вернись, слышишь?!!

Раз-два-три.

И вдруг... странное ощущение, словно слегка шелохнулся воздух. А тело под моими руками перестало быть пустой оболочкой. Нет, физически пока ничего не изменилось, но... это трудно описать. Я просто поняла – Моника вернулась.

А в следующее мгновение девушка трудно, со всхлипом втянула в себя воздух и задышала! Сама! И сердце, пусть слабо, пусть еле слышно, но забилось!!!

Я обессиленно опустилась на землю возле джипа, ощущая себя бесполезным куском теста, не способным шевельнуть ни одной плохо вылепленной конечностью. А попробуйте шевелить непропеченным тестом!

Оболочка пузыря, в котором я все это время находилась, лопнула, и я услышала аплодисменты и возбужденные голоса. Смысл слов пока доходил до меня с легким торможением, но судя по интонации и радостному мату, собравшиеся выражали восхищение. И озабоченность. И ужас от вида Моники. И любопытство. И...

Да много чего еще. Но это было неважно, гораздо важнее – срочно доставить девушку в больницу. А мои куски теста все еще сырые и неподъемные!

И телефон звонит, не переставая, ввинчиваясь трелью-дрелью в мозг.

Не могу сейчас ни с кем разговаривать, нет времени!

Я попыталась подняться – ничего не получилось. Чьи-то сильные руки помогли мне и до сиденья довели, и усадили. И спрашивали все время – что случилось? Слышала, как кто-то вызвал по телефону полицию и «Скорую». Нет, ребята, нам некогда ждать. И нет сил объяснять. Все потом, нам надо ехать.

Если получится. Я снова посмотрела на Монику – дышит. И синюшность с лица ушла. Так, ключ в замке зажигания, осталось только повернуть. Но даже это простейшее движение оказалось для меня непосильным. Вот же квашня истеричная! Рано стрессовать, рано, поняла?! Сначала надо довезти Монику до больнички, а потом можно и в обморок хлопаться!

Вот только никакие доводы разума и концентрация силы воли не действовали, кусок теста на водительском сиденье шевелиться не желал.

И что, ждать полицию и «Скорую»?

Нет, не ждать.

Над головой послышался странный гул, потом – свист лопастей, и в двухстах метрах от моей машины, в поле, грузной стрекозой приземлился вертолет.