Драконовы печати

Он вдруг подошел и сел передо мной. Схватил за подбородок и заставил посмотреть на него.

— Не плачь, Кая. У тебя впереди будет много поводов для этого. И когда от тебя вообще ничего не останется, я вышвырну тебя из замка — прямо с крыши, ты ведь так ее любишь. Когда мне уже будет плевать.

— Шах-Ра…

— Не смей, — он наклонился еще ниже. — Не смей произносить мое имя даже мысленно. Меня до сих пор не покидают прекрасные видения твоих пыток, так что не испытывай судьбу.

После этого он резко отпустил меня и вышел из спальни, а я позволила себе упасть на пол и скрутиться до боли в мышцах.

Глава 21 НАЛОЖНИЦА

Я заставляла себя думать, а от размышлений начала успокаиваться. Пока Шах-Ра меня ненавидит, но я жива и до сих пор не в пыточной. Это слишком явственно говорит о том, что Дракон ненавидит меня не до такой степени. Он, скорее, сам мечется в эмоциях, не может определиться. Но даже если Шах-Ра справится с ненавистью, ситуация моя намного не улучшится. Потом только и ждать, когда Орилла меня придушит во сне или подсыплет в еду яд. Если бы не она, то мне бы было намного проще признать, что возможность быть женщиной Шах-Ра уже не пугает. Не эта ли мысль сквозила на границе сознания с нашей первой ночи? Разве ему придется принуждать меня? Разве в прошлый раз я не отразила его страсть, как зеркало? И разве его желание ко мне совершенно не взаимно? Он злится, потому что не знает этого. И он может быть жесток только из-за этого.

Успокоилась, встала, пошла в ванную комнату и умылась. Шах-Ра отсутствовал довольно долго, и это время я потратила на то, чтобы продумать каждое свое слово.

И когда дверь наконец-то распахнулась, уверенно шагнула к нему и склонила голову.

— Государь, пожалуйста, выслушайте.

Он остановился передо мной и ответил холодно:

— Говори.

— Возможно, вы не совсем правильно поняли мои решения. Да, я использовала ваше ко мне отношение для мира с Курайи, но это был не самый простой выбор в моей жизни. Вы, как и ваш брат, и государыня, не относились ко мне как пленнице, были добры и шли на уступки. Моя совесть не чиста перед вами…

Шах-Ра перебил:

— Напротив, я все прекрасно понимаю. Даже восхищен. И уж точно не думаю, что для тебя это было просто, — пойти ради Курайи на подобное. Было сложно перетерпеть отвращение?

Я резко выдохнула, собралась с мыслями и осмелилась посмотреть на него. На такие темы говорить откровенно было неприятно, но я понимала всю необходимость:

— Отвращение — совсем неправильное слово, государь. Я испытывала жуткий страх, сожаления о перечеркнутом будущем — понимала, что как бы ни повернулась моя судьба, но брак с благородным человеком уже невозможен, но отвращения я не чувствовала.

Уголок его рта пополз вверх, но улыбка не отражала ни нежности, ни радости от услышанного. Это был скорее циничный оскал. Шах-Ра тем не менее взял меня за талию и вынудил немного приблизиться.

— Как прекрасно, слов нет. И раз уж мы оба понимаем, что будет дальше, то может, уже заткнешься и начнешь раздеваться? Ты ведь не хочешь, чтобы я испортил твою одежду для тренировок?

Я задрожала. Конечно, я понимала, что разговоры суть моего нового положения принципиально не изменят. Шах-Ра все еще хочет меня — с ненавистью или без, но этот факт сомнению не подлежит. И еще до его прихода я решила: это далеко не самое неприятное, что со мной может произойти. Трясущимися от волнения руками я потянула завязки на рукавах и под горлом. Он отступил на шаг и просто смотрел, без капли поддержки или нежности, только с нетерпением. Зажмурившись, я сняла через голову кофту, сжалась, прикрывая грудь, но не позволила себе остановиться и сняла штаны. Сразу стало слишком холодно, но совсем не оттого, что в комнате было прохладно.

— Выпрямись, я хочу смотреть. Руки убери, — приказал Шах-Ра.

Я с трудом выполнила распоряжение. Шах-Ра сделал шаг ко мне и откинул волосы назад. Потом прошелся пальцами по плечу, переместил ладонь на грудь и сжал. Я, замерев, просто ожидала продолжения и пыталась успеть настроиться. И оттого не сразу сообразила, что он, хоть и трогает меня, но делает это без нажима, ласково, не причиняя ни малейшей боли. А потом и вовсе наклонился и прикоснулся кончиком языка к соску. Выпрямился и снова прошелся ладонями по груди, талии и бедрам. Это совсем не похоже на насилие. Неужели я могу рассчитывать на то, что он не будет жесток? По сравнению с предыдущими переживаниями это было огромным облегчением. И первая ночь с ним не была ужасной. Нет, она была волнующей, страшной, необычной, но точно не ужасной. И теперь не было ужасно, я, вопреки всем своим предположениям, после таких нежных ласк захотела продолжения, повторения предыдущего опыта. Внизу живота затянуло знакомым сладким ожиданием.

Но я ошиблась в предположении. Дракон собирался быть именно жестоким.