Драконовы печати

— Готова! Лекарь может установить пол ребенка на очень раннем сроке. И если он осмелится сказать неправильное слово, то я перережу ему глотку до того, как он достигнет двери. А потом я заявлю своему любимому мужу, что столичный воздух портит цвет моей прекрасной кожи. Жемчуг, помните? Я очень озабочена тем, чтобы его сохранить! И тогда отправлюсь подальше от суеты, в какой-нибудь уединенный замок. А через несколько месяцев вернусь с неожиданно найденной на дороге новорожденной девочкой, которую теперь просто не могу бросить!

Кажется, мы с Тхэ-Ра научились прекрасно понимать друг друга, потому что он не разозлился, а рассмеялся:

— Отважно до глупости! Ведь никто не догадается. Особенно никто не догадается, что это твоя дочь, когда уже с пеленок все станут замечать ее красоту и внешнее сходство.

— А что? — я развела руками. — Ребенку просто повезло с природой! А может, ваша жена к тому времени родит второго сына, и тогда всем станет плевать на дальнейших наследников? Кстати, а трех Драконов государыня родить не может? Пусть сделает это, и тогда к моим детям будет недосуг приглядываться.

— Нет, — он покачал головой. — Магии, полученной во время свадебных ритуалов, настолько не хватит. Она может родить второго Дракона только через несколько десятков лет в лучшем случае. А все ее сыновья, рожденные позже, уже не будут Драконами. Кстати, вторая жена в этом случае тоже Дракона уже родить не сможет. Это сделано специально, чтобы не возникло ненужной борьбы за власть. Так что успевай родить нам сына, если хочешь стать матерью Дракона. Или уж не рожай никого, пока Орилла этого не сделает. Но тогда твое положение останется не таким прочным, какое могло бы быть.

— Ясно, — вздохнула я. — Значит, опять вся ставка на меня, бедную.

* * *

К Орилле я зашла сама. Она не обернулась, склонившись над колыбелью.

— Государыня, нам нужно обсудить то, что тогда произошло.

— Нечего обсуждать, — ответила она устало. — Подойди, посмотри на него. Ты ведь еще не видела Ан-Ра.

Младенец не спал. Он оказался очень хорошеньким, но это и заранее было ясно. Темные волосы только-только пробивались. Малыш смешно морщил носик, сжимал палец матери, но смотрел на подошедшую незнакомку черными глазенками пристально. Настоящий Дракон, в этом не может быть сомнений. Уже очень скоро, как только начнет ползать, он расправит крылья и будет доводить слуг сожженными простынями.

— Нечего обсуждать, — повторила Орилла. — Я, наверное, даже когда уйду в Вечность, буду вспоминать смех Шах-Ра. Этого не изменить. Ты всегда будешь помнить, что я была готова тебя убить. А я всегда буду помнить, что ты меня спасла. Не меня, это пустое, ты спасла Ан-Ра. Я поняла кое-что очень важное. Посмотри на него внимательнее, Кая, посмотри. Не знаю, видишь ли ты то же, что и я. Он прекраснее любого Дракона, уже жившего до него. Прекраснее обоих своих отцов. Он важнее их. Он — будущее, а они были рождены только для того, чтобы когда-то появился он. В этом смысл. Потому я буду любить твоего мужа, но никогда теперь я не смогу любить его больше, чем другого.

На это мне ответить было нечего. Я еще раз посмотрела на малыша, потом на профиль Ориллы и тихо вышла из комнаты, где творилось непонятное пока мне таинство.

* * *

И день настал. Меня облачили в черное и отправили в ад.

Самые сложные ритуалы мы с Тхэ-Ра многократно репетировали. Я была готова ко всему — так, чтобы моя магия ни в коем случае не вышла из-под контроля. Я не видела никого из родных и других гостей, потому что перед глазами почти постоянно стояла пелена от волнения. Шах-Ра держал меня за руку всегда, когда мог, но и это мало помогало. Приходилось постоянно смотреть на него, на черный обруч с неровными зубьями на его голове и напоминать себе, что я не могла пойти другим путем. Моя дорога ведет к нему, осталось сделать несколько шагов. Но каждое испытание было все более мучительным, я не могла даже радоваться победам, зная, что самое жуткое впереди. Все эти дни самое жуткое постоянно было впереди.

Первые заклинания не приносили почти никакого дискомфорта: знахари окружили меня, прошептали нужные слова и вынесли вердикт — дескать, я не страдаю безумием и серьезными болезнями, могущими помешать зачатию или привести к повреждению разума в будущем.