Драконы бумажной горы (СИ)

Свечерело. Солнце окончательно скрылось за хвойной стеной леса, и подножие горы погрузилось в мистический полумрак. Чайльда нигде не было видно. Сгрузив рюкзаки на скамейку, друзья обошли станцию, но так никого и не встретили.

— Я так и знал, — заявил Итэр. — Это же типичный сюжет под названием «Детишки приехали на природу и самоубиваются»!

— Сюжет чего, прости? — уточнила Люмин.

— Как чего, — развел руками Итэр. — Хоррора!

— Мы все умрем! — обрадовалась Фишль.

Люмин, не выдержав, зафыркала от смеха, но быстро взяла себя в руки. В самом деле, куда подевался Чайльд? Не мог же он забыть о прибытии гостей?

Потирая друг о друга озябшие руки, Люмин двинулась в обход канатной станции. Под ногами поскрипывал снег. Канатная дорога находилась в самом сердце хвойного леса, укрытого под конец декабря пушистыми белыми шапками, и оттого тишина казалась осязаемой. Скрип, скрип — звучат шаги. Скрип, скрип — переговариваются между собой сонные деревья. Скрип, скрип…

Минутку, а это что еще за «скрип»?

Чувствуя, как руки покрываются мурашками, Люмин двинулась на подозрительный звук. Она старалась ступать осторожно, не представляя, с какой опасностью может столкнуться в этом тихом, удаленном от мира лесу. Медведи? Беглые преступники? Ужасные чудовища из хорроров? Нагнувшись, Люмин набрала пригоршню снега и слепила снежок.

Она медленно, потихоньку приблизилась к углу домика, откуда управлялась канатная дорога…

Бах! Кто-то выскочил прямо перед ней, и Люмин, вскрикнув, зарядила незваному гостю снежком по лицу.

— Уй-й! За что?

Голос звучал знакомо. Опустив руку, Люмин с изумлением обнаружила перед собой Чайльда. Он стоял в куртке нараспашку и в смешной шапке, обиженно потирая ушибленный нос.

— Чайльд! Прости, я…

— Испугалась? — лукаво улыбнулся он.

Люмин не успела возмутиться: Чайльд сделал широкий шаг вперед и сгреб Люмин в охапку, взлохматив ей волосы на голове.

— Где шапку потеряла? Там, на вершине, такой холод, что уши отвалятся!

— Сунула куда-то в недра рюкзака и теперь не могу найти, — смутилась Люмин. — И вообще, чья бы корова мычала! Ты бы хоть застегнулся!

Чайльд рассмеялся и хлопнул себя по колену.

— Ну, я другое дело. Я закаленный.

Поразмыслив, он стянул с головы шапку и протянул ее Люмин. Его взлохмаченные рыжие волосы выделялись на фоне заснеженного леса теплым огоньком.

— Возьми-ка. Итэр меня вместо индейки на Рождество запечет, если ты простудишься.

— Ой, да брось. Итэр — взрослый мальчик и должен понимать, что мое здоровье — моя ответственность.

Чайльд недоверчиво выгнул бровь, и Люмин, сдавшись под его пристальным взглядом, все же натянула шапку. В ней оказалось удивительно тепло. Щеки Люмин вспыхнули — должно быть, от окутавшего ее жара.

— Пойдем, — позвал Чайльд. — Каталась когда-нибудь на фуникулере?

— Спрашиваешь, — отозвалась Люмин.

Чайльд шагал бодро, широко, и Люмин еле за ним поспевала. Что уж поделать, если сугробы, которые Чайльду были по щиколотку, доходили Люмин почти до колена.

— Эх, ну вот, а я надеялся тебя удивить, — смущенно засмеялся Чайльд. — Ёимия чуть сама в фейерверк не превратилась, когда увидела канатку.

— Она уже приехала?

— Ага, и Беннет с Кадзухой тоже. Так что ждем только вас.

Люмин сунула нос в шарф.

— Понятно.

— Все в порядке? — встревожился Чайльд.

Люмин закивала и напустила на лицо беспечную улыбку. Чайльд хмыкнул, но настаивать не стал и, вытряхнув из головы беспокойные мысли, побежал здороваться с остальными — Итэр, Фишль и Коллеи тем временем прыгали вокруг скамейки, пытаясь согреться.

Люмин проводила его взглядом.

Ох, ну чего она раскисает? Принимая приглашение Чайльда, она пообещала, что не будет забивать голову глупостями. Но она ничего не могла с собой поделать. Всякий раз, когда Чайльд говорил о Ёимии, сердце Люмин выписывало немыслимые обороты, а потом еще подолгу не могло успокоиться.

«Какое тебе дело? Ну влюблен он в Ёимию, и что с того? Ты же сама говорила, что хочешь сосредоточиться на учебе, а не на парнях!»

Раздосадованно вздохнув, Люмин постаралась настроиться на праздничный лад и присоединилась к остальным.

Когда бурный обмен приветствиями был окончен, а претензии в сторону опоздавшего Чайльда иссякли, ребята устроились в кабине фуникулера. Чайльд закрыл дверь, и кабина медленно поползла вверх, оставляя далеко внизу заснеженные макушки елей и сосен. Люмин прильнула к стеклу, пытаясь рассмотреть дом на вершине горы, но с такого расстояния смогла увидеть только теплые отблески огоньков в окнах.

— Добро пожаловать на Бумажную гору, — заметив ее интерес, улыбнулся Чайльд. — Глухомань редкостная, зато таких видов в городе днем с огнем не сыщешь. Завтра посмотрим при свете дня.

Некоторое время ребята заинтересованно вертели головами, пытаясь выхватить из мрака очертания леса и дома наверху. Тишину нарушила Фишль:

— Поведай Принцессе осуждения, о, правитель глухомани, отчего же эта гора носит название Бумажной?

— О, — оживился Чайльд. — Правитель глухомани может поведать целых две версии — папину и прабабушкину. С какой начать?

Ребята заговорили наперебой.

— С папиной! — потребовали Итэр и Фишль.