Драконы грома

О этот неповторимый базар, ставший для меня первой ступенью на пути в Гималаи, своеобразной подготовительной школой, где я воочию увидел многое из того, о чем раньше только читал. В этом смысле мне здорово повезло с отелем. Я уж не говорю о том, что на Джан-патхе можно увидеть всю Индию, подобно тому, как наша страна в миниатюре отражается на ВДНХ. Длинный ряд павильонов представляет все штаты республики. Здесь всевозможные образцы народного творчества, промышленные изделия, сувениры, меха, самоцветы из Ассама и Нагаленда, Кашмира и Гуджарата, Бихара, Пенджаба, Раджастхана и Кералы, Майсура и Ориссы, Махараштры и Харианы. Право, нет нужды перечислять названия штатов и округов. И нет возможности, к сожалению, останавливаться на особенностях чудесных фигурок из бронзы, благовонного сандала или слоновой кости; на золотой парче из Варанаси, на бомбейских сверкающих тканях, на кашмирском резном дереве. Вообще в перечислении есть некая шаманская прелесть. Его можно уподобить стремительно несущейся карусели, когда все размазано в разноцветные стремительные полосы и уже не различить, кто на каком звере сидит. Только яркие пятна, ликующие всклики и ощущение вечного праздника. Собственно, ради ощущения причастности и нужны перечисления. Они обращены не к пытливому уму, но к дремлющему подсознанию. Лично я отдаю предпочтение отдельным фрагментам. Как будто бы случайно выбранным кадрикам из киноленты жизни. Вот один из них, для примера. Ярко освещенный магазинчик, все стены которого состоят из зеркальных полок, уставленных фигурками богов из слоновой кости. Душный и волнующий запах сандаловых курений. Змеиные шкуры. Лампы и посуда из чеканной латуни. Благоговейная тишина, приглушенная коврами и тигровыми шкурами. Это экспозиция. Теперь немного информации для размышлений. Белые фигурки, цена которых варьируется в зависимости от размера — дорог материал, а не труд, — изображают главных богов индуистского пантеона: Вишну с раковиной, Многорукую Дургу со львом, играющую на вине Сарасвати, пастушка Кришну со свирелью, слоноголового Ганешу, прекрасную Лакшми и, разумеется, лорда Шиву, танцующего на демоне лени и невежества.

Так вот (здесь я обрываю перечисления и даю информацию), все это, простодушно принимаемое нами за слоновую кость, строго говоря, ею никак не является. Это всего лишь слоновый рог. Настоящая же кость желта и красна до кирпичной рудости молотого красного перца. Она извлекается из внутреннего слоя, обильно пронизанного сосудиками. Изготовленные из настоящей слоновой кости предметы стоят намного дороже.

Если где-нибудь в Бангкоке или Сингапуре вам встретится в лавке сувениров окрашенная в буддийские желто-оранжевые тона кость, то в девяносто девяти случаев из ста это будет пластмасса. Подлинные же фигурки продаются лишь в фешенебельных ювелирных магазинах и роскошных отелях «Обероя». Подобно драгоценным камням, они взвешиваются на весах. Мастерство резчика играет, как всегда, второстепенную роль. Лишь древность может прибавить изделию цену.

Я был свидетелем того, как таможенный чиновник пытался помешать одному западному туристу вывезти фигурку пляшущего скелета. Кость, из которой она была вырезана, напоминала застывшее пламя. Сотканный из огненных прядей всевозможных оттенков: от бледно-лимонного до золотисто-вишневого, как озеро на закате, — хранитель могил танцевал на пылающей земле, улыбчиво оскаля челюсти. Я приблизительно догадывался, откуда можно украсть эту уникальную буддийскую аллегорию, но даже не подозревал, что ее можно купить. Судя по патине и нефритовой прозрачности материала, ей было по меньшей мере пятьсот лет. На Западе, где искусство Востока все больше входит в моду, она могла быть оценена в сто и более тысяч долларов.

— Мне кажется, это очень древняя вещь, сэр, — таможенник огорченно поцокал языком. — И на нее распространяется указ об охране национального достояния.

— Сомневаюсь, — покачал головой респектабельный джентльмен и полез за бумажником. — Вот, пожалуйста, — он вынул магазинный ярлык со штампом об уплате пошлины на вывоз.

— О’кей, — вздохнул чиновник в синем тюрбане сикха. — Проходите, — бросил он, глядя в сторону.

— За сколько он приобрел этого читипати? — поинтересовался я, когда подошла моя очередь занять место у таможенной стойки.

— Тридцать пять тысяч рупий. Сумасшедшие деньги!

Я промолчал. Названная таможенником сумма едва ли составляла двадцатую часть истинной стоимости, если таковая может быть у произведений поистине уникальных.

С удовлетворением прочитал я недавно в газетах, что индийское правительство приняло законодательные меры для пресечения такой «легальной» контрабанды, подобно тому, как ранее оно объявило войну контрабанде тайной. И еще я узнал, что украденная в одном из храмов метровая статуя Шивы Натараджи возвращена на родину. Несмотря на то, что была куплена в частные руки за полтора миллиона долларов.