Драконы - кто они?(СИ)

Кем же Игорь, вместе с возглавляемой им варяжской дружиной, мог видеться в глазах деревлян, а также северян, вервианов, другувитов, уличей, вятичей, кривичей и прочих племён? Залётным Змеем Горынычем. А его верная спутница Ольга, с особой жесткостью и изощрённой хитростью наказавшая деревлян и восстановившая над ними власть Полянского княжества, она как звалась ими? Естественно, Поляница; коварная, жестокая, непобедимая женщина - богатырь. И так же естественно, что именем Поляница наделялась домоправительница и охранница пещеры настоящего Змея Горыныча.

А теперь вспомним: встречалась ли нам, во время предыдущих путешествий, какая-нибудь женщина - богатырь? Встречалась - в 'Саге о Сигурде' и в 'Песни о Нибелунгах'. Когда она так же, как Поляница, проживала в пещере дракона, то звалась валькирия Сигрдрива; а когда она, как и княгиня Ольга, поселилась во дворце, представлялась как королева Брюнхильда.

О Брюнхильде нам известно, что она отличалась феноменальными способностями в лёгкой атлетике. Наиболее удивительная из её способностей состояла в том, что она перегоняла в прыжке брошенный ею же камень, а после своего приземления ловила этот камень на лету. Это своё дарование она охотно проявляла на ярком солнечном свету и при большом скоплении людей (свидетелей), благодаря чему и получала юридически оформленный повод приговорить к смерти, с сопутствовавшим ограблением, тех королей, которые осмеливались соревноваться с нею в этом виде околоспортивных единоборств.

Кроме умения совершать корыстные преступления через инструментарий, она обладала ещё и огромной физической силой. Но это тяжёлое свойство, в отличие от лёгкой атлетики и изящной юриспруденции, Брюнхильда использовала исключительно по ночам, в беспросветной тьме. Своего жениха Гунтера, вздумавшего приставать к ней во время первой брачной ночи (вот нахал! А ведь считался рыцарем, был, с виду, приличным королём), она так стиснула в крепких супружеских объятиях, что тот пошевелиться не мог. После чего связала - перепеленала дорогого любимого женишка ремнями и подвесила его под потолок (наверное, там имелось на такой случай специальное кольцо или мощный крючок). А, затем, запретив вознесённому над собою королю разговаривать и стонать, с полным удовольствием и с не нарушаемым спокойствием всхрапнула до утра.

Зигфрида она также пыталась стиснуть; но он смог отпрянуть в сторону. Тогда она с невероятной силой прижала его ко шкафу, так что он едва мог пошевелиться. Но со временем её давление ослабло, и Зигфрид сумел побороть её; после чего и передал присмиревшую невесту во владение прятавшегося неподалёку законного супруга.

Проглядывается явная аналогия с действиями Поляницы по отношению к Добрыне. Вначале она так стиснула Добрыню, что тот и пошевелиться не смог, а затем каким-то образом сунула его в кожаный мешок. Как она могла это сделать, если стиснула, притиснула Добрыню к себе? Если бы она держала одной рукой мешок, а другой, как котёнка, Добрыню за шкирку, то Добрыня почувствовал бы ослабление сжимавших его усилий и постарался бы вырваться. Что, зная о его силе и настойчивости, вполне могло осуществиться. Но этого не произошло, что означает: Добрыня, как и ранее Гунтер, увидеть и понять суть проделанного над ним фокуса не смог; тем паче, что дело происходило поздним вечером, к тому же в пещере.

Но со временем, так же, как и в случае с Зигфридом, давление 'кожаного мешка' ослабло (очевидно, 'мешок' потому воспринимался Добрыней как 'кожаный', что ощущался мягким и эластичным), и Добрыня получил возможность для каких-то движений. После чего он 'прорезал' мечом мешок и, сквозь упруго сопротивлявшуюся щель, выбрался наружу. Поляница же, будто не заметив его стараний и последующего уменьшения тяжести несомого ею мешка, исчезла в темноте: 'смирилась'.

С точки зрения современной науки, вывод из только что изложенной информации может быть один: потусторонние духи (по крайней мере, из числа самых мощных) могут управлять полем гравитации. А кому из них такое свойство надобно в наибольшей степени? Тем, кто по долгу своего призвания вынужден летать: драконам и валькириям.

2

О драконах мы уже знаем довольно много; прежде всего - потому, что они с незапамятных времён были известны людям. А вот о валькириях упоминается лишь в скандинавском эпосе (германский эпос, весьма на то похоже, позаимствовал образ валькирии из скандинавского). Сам же скандинавский эпос обратил на себя внимание первых его исследователей лишь в начале средневековья.