Драконы моря

— Король восседал на своем троне, когда мы вошли, и был уже пьян. Я никогда не видел, чтобы человек пребывал в таком согласии с собой и с миром. Когда мы вошли, он провозгласил громким голосом, обращаясь к гостям, что два умельца из Леглина покажут свое искусство потешать людей. Рядом с ним сидела Эмер в свадебных украшениях, и лицо ее не было печально, ибо молодые девушки быстро привыкают к другим мужьям и, кроме того, король Колла казался ей даже красивее, чем наш господин, король Домнал. Мы начали с простых шуток, которые мы выговаривали хорошо, и тех проделок, которые мы исполняли в обычных случаях. Король Колла был в столь веселом расположении духа, что просто ревел от хохота. Все гости в зале смеялись вместе с ним, а когда Фердиад, стоя на голове, принялся играть на дудочке, в то время как я с рычанием танцевал танец медведя вокруг него, король откинулся на спинку трона, широко открыв рот, и забрызгал медом из своей чаши подвенечное платье своей госпожи. Он выкрикнул, задыхаясь, что никогда в жизни не видел шутов, равных нам. На это мы навострили уши, подумали и обменялись шепотом словами. Ибо, раз он не видел шутов, подобных нам, то мы не видели никого, кто смеялся бы, как он, над простыми шутками. Итак, мы стали исполнять более сложные проделки, и король хохотал, подобно сороке в мае, когда солнце проглядывает сквозь ирландский туман. Тогда мы сами развеселились, принялись разыгрывать наши самые редкие шутки и позволили себе самые шумные выходки, от которых сводит живот и ломит скулы даже у людей, которые омрачены скорбью либо страдают от болезни. Все это время хохот короля становился все громче, он задыхался, и вскоре его смех сделался подобен девятому валу, разбивающемуся о побережья Донегала, когда усиливается весенний прилив. Затем внезапно его лицо почернело, и он упал со своего тропа на пол, ибо у него разорвалось что-то внутри от смеха. Когда это случилось, Фердиад и я переглянулись, вспомнив нашего господина, короля Домнала, и подумали, что хоть как-то отплатили за ту доброту и гостеприимство, которые он выказывал нам. Королева истошно завопила от ужаса, и все, кто находился в зале, поспешили к королю, кроме нас, поскольку мы направились к двери. Но прежде чем мы подошли к ней, мы услышали крик, что король умер. Дальше слушать мы не собирались и обратились в бегство, направившись через степь, на север. Мы бежали как можно быстрее, подобно тому, как епископ Асаф бежал через поля и луга, когда его преследовали красные духи. Мы нашли убежище у короля Сигтрюга в Дублине, полагая, что там мы находимся в безопасности, но королева Эмер послала вооруженных людей за нами, которые сказали королю Сигтрюгу, что мы рабы, полученные ею в наследство от бывшего мужа, короля Домнала. Они еще сказали, что мы злыми и колдовскими чарами заставили умереть ее нового мужа, что нанесло ей большой ущерб и причинило вред ее доброму имени. Поэтому она и желает убить нас. Мы спрятались на торговом корабле, попали в Данию и поступили на службу к королю Харальду, где и преуспели. Но никогда, пока он был жив, мы не рассказывали никому о том, как мы поступили с королем Коллой, поскольку мы не желали, чтобы король Харальд знал об этом. Ибо он мог опасаться, что его постигнет такая же участь.

Когда Фелимид закончил свой рассказ, все за столами стали шуметь, ибо многое гости сделались пьяны и кричали, что, хоть ирландец и говорил хорошо, они ожидали услышать другие речи, а не перечисление проделок, которые убили короля Коллу. Сам Орм согласился с этим.

— Ты уже слышал, — сказал он шуту, — что наше любопытство было велико с самого начала, но оно сделалось еще больше после того, как ты рассказал нам свою историю. Не нужно предупреждать нас, что любой мужчина или женщина могут лопнуть от хохота, ибо если это случится, никто не станет тебе мстить, но это будет достойным завершением моего пира, и он надолго останется в памяти жителей приграничных земель.

— И если все действительно так, как ты говоришь, — сказала Ильва, — что вы можете потешать остальных лишь в присутствии человека, в чьих жилах течет королевская кровь, то я считаю себя выше, чем какой-то там мелкий ирландский король.