Драконы моря

К этому времени в лагере было тихо, и не слышалось никаких звуков, кроме храпа спящих людей. Легкий ветер шевелил ветви деревьев, и шелестела осиновая листва. Они налили еще вина, и, когда Орм пил, он услышал, как за его спиной в лесу хрустнула ветка. Когда он наклонился вперед, чтобы поставить кубок на землю, он неожиданно услышал короткий свист у своего уха. Олаф Летняя Пташка проворно вскочил на ноги и издал крик, а Орм, полуобернувшись, заметил какое-то копошение в лесу и пригнулся к земле.

— Мне повезло, что я хорошо слышу и быстро двигаюсь, — говорил он позже, — ибо копье поцарапало мне шею.

В лесу раздался вой, из него выскочил человек с занесенным мечом. Это был Остен из Ори, и было видно, что он безумен, ибо его глаза были налиты кровью и выпучены, как у утопленника, а на губах была пена. У Орма не было времени подняться на нога или схватить меч, который лежал в стороне. Откинувшись навзничь, он сумел схватить сумасшедшего за ногу и опрокинуть его, но в тот же момент он получил удар мечом в бедро. Затем он услышал звук другого удара и стон, о когда он поднялся на ноги, то увидел Олафа Летнюю Пташку с мечом в руке и Остена, неподвижно лежащего на земле. Его родич попал ему в шею, и он был уже мертв.

Отовсюду к ним сбегались люди, разбуженные шумом. Олаф Летняя Пташка был бледен и, не отрываясь, смотрел на мертвого.

— Я убил его, — промолвил он, — хотя он и был моим родичем. Но я не желаю мириться с тем, что на моего гостя нападает сумасшедший. Кроме того, его копье разбило мой праздничный кувшин. Я бы убил его хотя бы за это.

Кувшин был расколот вдребезги, и он очень жалел об этой потере, ибо подобный сосуд было трудно найти здесь.

Ол приказал отнести труп к болоту и бросить туда, проткнув его перед этим острыми кольями, ибо, если не сделать этого, сумасшедший мог подняться из своей могилы и начать опять докучать людям.

Орм отделался мелким рубцом на шее и раной в бедро, но она была не опасна, поскольку лезвие меча ударилось в его нож и ложку, которые висели у него на поясе. Поэтому он смог пойти к себе в землянку, и, когда он прощался с Олафом Летняя Пташка, они пожали друг другу руки.

— Ты потерял кувшин, — сказал Орм, — и это досадно. Но ты приобрел друга, если это тебя, конечно, утешит. И я был бы счастлив думать, что добился того же самого.

— Ты добился того же самого, — ответил Олаф Летняя Пташка. — Мы с тобой получили немалую награду.

С этого времени дружба между ними была велика. 

В последний день тинга все согласились, что мир должен царить в приграничных землях до следующего тинга. Итак, тинг у Камня Краки завершился, хотя многие были разочарованы и им нечем было похвалиться, ибо не произошло ни одного стоящего поединка.

Отец Вилибальд отправился в лагерь вэрендцев, дабы взглянуть на магистра и попрощаться с ним, но старуха Катла уже увезла его. Орм хотел, чтобы Токи поехал с ним в Гренинг, но тот отказался, сказав, что ему нужно еще купить шкуры. Но они условились часто ездить друг к другу в гости и всячески поддерживать дружбу.

Все разъезжались по домам. Орм, наконец, почувствовал облегчение, избавившись от магистра и своего врага Остена из Ори.

Когда наступило Рождество, Токи и его жена из Андалузии Мира приехали в Гронинг. И все, что собирались рассказать друг другу Токи и Орм, не шло ни в какое сравнение с тем, сколько всего должны были сказать друг другу Ильва и Мира.

В начале весны жена Раппа, Торгунн, родила мальчика. Рапп был очень доволен этим, но когда он принялся отсчитывать месяцы назад, то сделался подозрителен, ибо получалось, что день зачатия приходился примерно на то время, когда магистр читал молитвы над поврежденным коленом Торгунн. Все домочадцы, мужчины и женщины, хвалили младенца и находили в нем сходство с отцом, и это успокоило Раппа, но не избавило от страхов. Единственным человеком, на чье слово он всецело полагался, был Орм, поэтому он отправился к нему, попросил посмотреть на ребенка и сказать, на кого тот похож. Орм долго всматривался в младенца и наконец сказал:

— Очевидно, что между тобой и ним — огромная разница, которая бросается в глаза. У мальчика два глаза, а у тебя один. Но было бы глупо негодовать на это, ибо ты появился на свет с двумя глазами. Если же не учитывать этого, то я никогда не видел дитя более похожего на своего отца.

Рапп совершенно успокоился после этих уверений и очень гордился своим сыном. Он хотел, чтобы отец Вилибальд окрестил его как Альманзора, но тот не захотел давать ребенку языческое имя, и отцу пришлось довольствоваться именем Орм. Орм сам пес ребенка в церковь на крестины.